— Нет. Я поручил агенту, дежурившему у двери, следовать за ней на порядочном расстоянии. Она в самом деле заходила только в булочную и оставалась там не более минуты.
— Она в ярости?
— Трудно сказать. Ходит туда-сюда, шевелит губами, будто разговаривает сама с собой. Сейчас она на кухне: понятия не имею, что она там делает.
— Кто-нибудь звонил?
Большое окно, выходящее в сад, было открыто, потому что Мегрэ было слышно, как посвистывают дрозды.
— Через несколько минут приедет Мере. Он уже в пути. Ты не устал?
— Признаюсь вам, я поспал немного.
— Чуть позже пришлю тебе смену. — Тут ему в голову пришла новая мысль. — Не вешай трубку. Пойди к Жакетте и попроси ее показать свои перчатки.
Старуха была набожна, и Мегрэ готов был поклясться, что на воскресную службу она ходит в перчатках.
— Жду у телефона.
И он ждал с трубкой в руке. Ждал довольно долго.
— Вы слушаете, начальник?
— Ну что?
— Она показала мне три пары.
— Не удивилась?
— Бросила на меня ядовитый взгляд, перед тем как открыть ящик комода у себя в комнате. Там я заметил молитвенник, двое или трое четок, почтовые открытки, медальоны, носовые платки и перчатки. Две пары белых нитяных.
Мегрэ так и видел ее летом, в белых нитяных перчатках и, без сомнения, с белым бантиком на шляпке.
— А третья пара?
— Из черной кожи, довольно потрепанная.
— Ну, до скорого.
Вопрос Мегрэ был связан с поручением, которое он дал Мерсу. Убийца Сент-Илера мог узнать из газет и журналов, что после выстрела в руки въедается порох.
Если стреляла Жакетта, не пришла ли ей в голову мысль надеть перчатки? А в этом случае — не избавилась ли она от них?
Для очистки совести Мегрэ погрузился в досье, так и лежавшее перед ним. Он нашел опись всего, что содержалось в ящиках и шкафах, предмет за предметом.
«Комната прислуги… Железная кровать… Старый стол красного дерева, покрытый бордовой бархатной скатертью».
Он водил пальцем по машинописным строчкам.
«Одиннадцать носовых платков с инициалом „Ж“.
Три пары перчаток».
Эти три пары она и показала Лапуэнту.
Он вышел, оставив шляпу, и направился к двери, соединявшей уголовную полицию с Дворцом правосудия.
Он никогда прежде не бывал у судебного следователя Юрбена де Шезо, который раньше работал в Версале и с которым до сих пор ему не приходилось сотрудничать. Он поднялся на четвертый этаж, где располагались кабинеты самых старых чиновников, и наконец обнаружил на двери визитную карточку следователя.
— Входите, месье Мегрэ. Очень рад вас видеть, я как раз думал не позвонить ли вам.
Ему было лет сорок, и он производил впечатление неглупого человека. На его столе лежало такое же досье, какое получил Мегрэ, и комиссар заметил на некоторых страницах отметки красным карандашом.