— Шестьдесят сантимов…
Штукатуры не обращали внимания на Мегрэ. Человек с письмом тоже. Тем более, что у него были затруднения с вечным пером.
— Скажите, пожалуйста, хозяин…
Дезире нехотя повернулся к нему.
— Я ничего не забыл у вас вчера вечером? Не оставил здесь свой зонтик?
— Никто не оставлял зонтиков.
— Вы помните молодую девушку, которая ждала меня, после того как позвонила мне по телефону? Она попросила у вас один или два жетона?
Хозяин молчал с упрямым видом.
— Это меня не касается. Кроме того, я не помню, что происходило вчера вечером, и не обязан об этом говорить…
— Кто-то приходил сегодня утром и рекомендовал вам помалкивать, не так ли?
Рабочие стали прислушиваться и осматривать комиссара с головы до ног.
— С вас шестьдесят сантимов… — повторил старый упрямец.
Мегрэ положил на стойку монету в один франк и направился к двери.
— Вы забыли сдачу… Я не беру чаевых…
В отеле «Савой» на улице Эколь произошло почти то же самое. Хозяйка, полненькая женщина с крашеными рыжими волосами, сидела за бюро возле доски с ключами.
— Здравствуйте, мадам…
По взгляду, которым она его одарила, Мегрэ сразу понял, что она знает, с кем разговаривает. Однако хозяйка сделала вид, что он ей не знаком.
— Комиссар Мегрэ из уголовной полиции…
— Кто?
— Прошлой ночью я привел сюда молодую девушку. Я пришел заплатить за комнату, так как у нее не было денег…
— Вы мне ничего не должны.
— Она уплатила?
— Не важно. Вы мне ничего не должны.
— Значит, кто-то приходил сегодня утром, уплатил за нее и допросил вашего ночного дежурного?
— Послушайте, господин комиссар, я знаю, кто вы, и ничего против вас не имею. Но я не хочу неприятностей. Мне ничего не известно об этой особе. Мои книги в порядке. Ни полиция, ни налоговый инспектор никогда не могли нас упрекнуть…
— Благодарю вас…
— Простите, что я не могу ответить вам иначе…
— Я вас понимаю.
Времени зря не теряли, ничего не скажешь! Бесполезно звонить Мартине Буэ, подруге, у которой мадемуазель Приер провела вчерашний вечер, слушая пластинки. Она не скажет больше других. Мегрэ нисколько не сомневался, что Николь звонила вчера из кафе на бульваре Сен-Жермен.
Конечно, префект здесь ни при чем. Это дело не его рук. Он не любит полицейских старой школы. Это его право. Он не любит персонально Мегрэ, о котором слишком много, по его мнению, пишут газеты.
Это тоже его право.
Министр внутренних дел позвонил ему сегодня утром, чтобы сообщить о деле, которое было чревато большими неприятностями для них.
Эти люди не были ни героями, ни святыми. Они достигли занимаемых ими постов путем интриг, о которых предпочитали забыть. Чтобы удержаться на своих местах, им приходилось маневрировать.