— Ну и где они? — спросил я. — Где твои артефакты?
— Тебе очки надо. Слышал про них? Хорошо помогают, особенно если надеть.
— Остряк, остряк, — похвалил я. — Молодец, сумел пошутить. Натужно немного, но ничего, терпимо. Так где они, не вижу… А!
Артефакты притаились у основания вертикальной трубы: пять грибов на узких ножках по пояс человеку, шляпка — мягкий кожистый блин, морщинистый, неприятный с виду.
— Незнакомые, — сказал я, приглядываясь. — И расположены подозрительно симметрично, по кругу.
— Ага, это значит, что аномалия между ними, — подтвердил Никита. — Вот только…
— Вот только не видно там никакой аномалии, нормальный бетон. Странно.
Изучив необычные артефакты, я повернулся в сторону конвейера. При одном взгляде на эту штуку начинала кружиться голова — он был по-настоящему высок, вздымался к небесам гигантской буквой «Л». В вышине ветер дул сильнее, и мне показалось, что конструкция слегка покачивается. Хотя простоял ведь он тут не одно десятилетие — и ничего, не рассыпался, не упал.
— Для чего он? — спросил я.
— А там в крыше цеха дыра, в нижнем конце трубы этой вертикальной, — пояснил напарник. — Сквозь нее глина с конвейера падает в печку. Эх, Химик, достать бы нам артефакты. В городке этом, может, скупщики есть.
— Что в нем наверняка есть, так это мутанты и военные.
— Но и скупщики тоже. Пять артефактов, Андрюха! Ты представляешь? Смотри, интересные какие. На топливо бы обменяли.
— Городок брошен, напарник. Кроме военных с вертолетом и того, кто сигнал SOS подавал, здесь, по-моему, никого. А про грибы эти мы ничего не знаем. Какие у них свойства, насколько они опасны? Вдруг к ним и подходить близко нельзя. И еще непонятно, какая аномалия их породила. Кстати, у меня вопрос не совсем скромный — ты уже придумал, как нам спуститься?
— Нет. Что тут придумаешь? Нет вниз ходу! Хотя нижняя часть этого конвейера мимо стены торцевой проходит, то есть рядом с нашим цехом. Если бы перепрыгнуть на нее и по конвейеру к артефактам этим подобраться. Пять штук, эх…
Я лег, положив голову на парапет, и хмуро уставился в ясное утреннее небо.
— Что-то ты не рад, Андрюха, — сказал Пригоршня. — Что случилось?
— Ничего.
— Нет, я ж вижу. Это же артефакты, брат! Ты ж всегда их любил, химичил с ними всякое, потому тебя Химиком и прозвали. А теперь я больше тебя им радуюсь. Что случилось, чего рожа унылая такая?
— Не знаю, — сказал я. — Как-то… невесело мне, надоело. Артефакты, аномалии, бродим туда-сюда… И потом, мы же до сих пор не знаем, как все после той катастрофы изменилось. Может, вся система посыпалась, нет теперь ни скупщиков, ни кланов сталкерских… ни самих сталкеров? Мы как в чулане все это время просидели, Никита, в подвале глухом, закрытом. А тут еще шатуны эти прямо под нами, а я не люблю их больше, чем… чем кровососов с контролерами вместе взятых.