Каким-то образом Дэлтону удалось встать и добрести до двери, где он столкнулся с Тельмой, держащей в руках поднос. Он прошел мимо, успев заметить ее испуганный, встревоженный взгляд.
Тут уж было не до того, чтобы успокаивать Тельму: у него самого подкашивались ноги. Только добравшись до машины и захлопнув дверцу, он начал приходить в себя.
– Я обыграю тебя на твоем собственном поле, старик. Еще не знаю как, но обыграю.
Галфпорт, штат Миссисипи, июль 1994 года
Весь кухонный стол в скромном доме Фрейзеров был завален бумагами. Лия бросила карандаш, помассировала шею и вздохнула.
Ей необходимо было отвлечься от утомительного перекраивания семейного бюджета, хотя краткий отдых вряд ли помог бы в решении ее проблем. День ото дня расходы росли; от Лии требовались чудеса ловкости и изобретательности, чтобы обойтись теми скудными средствами, которые имелись в ее распоряжении.
Она рассеянно теребила шелковистый каштановый локон, бесцельно обводя глазами кухню, и вдруг ее лицо прояснилось: взгляд упал на фотографию, стоявшую на буфете. Снимок изображал ее мужа, их сына Коти и собаку Джоджо.
Лия улыбнулась, но тут же почувствовала, как к глазам подступают слезы, и поспешно отвернулась. Теперь она смотрела в большое окно, фонарем выступающее в сад. Занимался чудесный день, хотя Лия прекрасно знала, что к девяти часам влажная жара станет невыносимой. Пока сидишь в помещении, все еще не так страшно. Увы, даже сегодня, в субботу, она и мечтать не могла о том, чтобы остаться дома. Ей предстояла поездка в специализированную клинику в десяти милях от Галфпорта: там она проведет у постели мужа почти весь день. Коти останется на попечении ее подруги, которая к тому же иногда помогала ей в работе.
Лия услышала легкое постукивание и увидела на дереве дятла, который пытался продолбить клювом пластмассовую кормушку для птиц.
– Зря стараешься, дурачок, – шепнула она.
Как будто услышав ее слова, дятел прервал свои труды и улетел, а Лия вернулась к насущным делам. Перед ней были все те же цифры. Как их ни переставляй, денег не хватало.
В отчаянии Лия отшвырнула карандаш и уставилась в пространство. С тех пор как у Руфуса обнаружили неизлечимую болезнь легких, прошло уже пять лет, но Лии все еще трудно было поверить, что муж обречен, хотя Руфус очень страдал, и у Лии изболелось сердце при виде его мучений.
Мысли Лии перенеслись к сыну – милому, ненаглядному, неугомонному Коти, которого она любила больше собственной жизни и которого больше жизни любил Руфус… Пройдет еще немного времени, и Коти останется без отца. Но ведь, как ни печально, по-настоящему у него никогда отца и не было.