– Да. Вашель – хороший человек.
По лицу Сумар разлилось облегчение. Вашель улыбнулся.
Оставшись одна, Бетани задумалась, много ли времени потребуется Ройсу для того, чтобы приструнить свою суженую.
Бетани дала Ройсу слово прекратить неповиновение, и она скорее умерла бы, чем нарушила его. Но о Дамиане в договоре речи не было.
Вильгельм внимательно изучал перстень.
– Как он попал к тебе?
– Мой брат получил его за то, что помог одному пареньку, попавшему в беду. Если бы брат не обнажил меч, Нормандии пришлось бы обходиться без герцога, – заметил Брам Мактавиш, нисколько не робея в присутствии стоящего перед ним человека.
– Oui, в тот день Гэвин Мактавиш оказал мне и моим соратникам услугу, и я не отрицаю, что обязан этому человеку жизнью.
– Тогда отплати долг. Его семья нуждается в твоей помощи. Не отворачивайся от них.
Вильгельм кивнул, и шотландец изложил, в какую беду попали его родственники.
Вильгельм печально покачал головой:
– Рабыня, говоришь?
– Да, смелая девушка сошлась с твоим рыцарем в поединке.
– Значит, ты хочешь, чтобы я спас детей Гэвина?
– Да, ты перед ними в долгу.
– Я в долгу перед их отцом, а не перед ними, – возразил Вильгельм, расхаживая по комнате. – Я обдумаю это дело. Возвращайся домой, Брам Мактавиш; как только я решу, как мне поступить с этой семьей, я немедленно вышлю гонца.
Когда шотландец покинул комнату, Вильгельм подозвал к себе жестом преданного советника.
– Ансиль, пошли в Нортумберленд верного человека. Для того чтобы принять решение, мне необходимо знать всю правду.
Ансиль склонил голову:
– Я бы поручил это дело Вердону, но де Бельмары знают его.
– Это не имеет значения. Будет трудно найти быстро кого-нибудь, кто незнаком с Ройсом. Пошли Вердона; для такого дела это наилучший человек. Если выяснится, что слова шотландца – правда, боюсь, Ройс никогда не простит мне того, что я должен буду сделать.
Ледяное дыхание зимы кружило вокруг замка Ренвиг снежные хороводы, превращая жарко натопленные комнаты в промерзшие склепы. Со времени пожара в деревне прошла неделя, и погода окончательно испортилась.
В главной зале слуги накрывали столы к полуденной трапезе. Леди Мери сидела рядом с очагом, где весело потрескивали огромные поленья, с Библией и рукоделием в руках. Леди Дамиана, запрокинув кубок, выпила до последней капли подогретое вино с пряностями. После седьмой чары рассудок ее начинал затягиваться теплой пеленой. Опустевший кубок, выпав из руки нормандки, покатился по столу и свалился на пол.
Металл ударился о каменные плиты, и зала наполнилась глухими отголосками звона. Кубок катался туда-сюда по дуге, и никто из присутствующих не изъявлял желания поднять его с пола. Дамиана знала, что слуги ее презирают. Еще с того случая с вдовой. Эта стерва Бетани настроила против нее всех своих бывших подданных. Дамиана вспоминала все унижения, которые ей пришлось стерпеть, и в ней вскипала ненависть. Она начала мысленно их перебирать: чай ей подали едва теплый – раз; очаг в ее спальне к утру остывает – два; ее… Разумеется, есть и другие обиды, но, когда ничего больше ей не пришло в голову, Дамиана заскрежетала зубами. О, неудобств так много, что все и не упомнишь! Это невыносимо.