«Чума его побери», – подумала Бетани, отставляя поднос и поднимая ведро с горячей водой. Ей пришлось сделать несколько медленных вдохов, чтобы прийти в себя. Как странно на нее подействовало врачевание этого нормандского воина.
Над лоханью поднимался пар. Добавив холодной воды, Бетани опустила руку. Как раз. Но она медлила сказать об этом рыцарю, с ужасом думая о предстоящей процедуре.
– Помоги, Анни. Я и здоровый-то справляюсь с трудом.
Услышав эти слова, Бетани обернулась. Встретившись взглядом с Ройсом, она кивнула, выражая согласие, хотя видеть другие раны ей совсем не хотелось. Обыкновенно не слишком брезгливая, Бетани сейчас мучилась при одной мысли об этих ранах.
– Поединок – занятие глупое и бессмысленное. Только мужчины могут решать споры силой, – раздраженно бросила она на родном языке, зная, что Ройс де Бельмар ее не поймет.
Бетани осторожно стащила с рыцаря камзол. Так и есть, для остальных ран хватит целебных мазей и бальзамов. Странно, но это лишь распалило ее гнев.
– Гром и молния, какой же ты самонадеянный дурак! Тебе не приходило в голову, что ты мог бы навсегда остаться на том поле? – пробормотала Бетани, добавив все известные ей сакские ругательства.
Ройс вопросительно поднял бровь, но перевода, к счастью, не потребовал.
Бетани быстро развязала пояс и, стащив с него выпачканные в грязи рейтузы, бросила их в кучу окровавленной одежды. Старательно отвернувшись, она подхватила Ройса под руку и осторожно подвела к лохани. Ройс медленно опустился в теплую воду.
Странно, но весь гнев Бетани, похоже, выплеснулся наружу в ее пылкой тираде, ибо как только у нее в руке оказалась мочалка, ее прикосновения к телу рыцаря стали нежными, подобными ласковому дуновению ветерка. Ее уста способны хулить захватчика, руки же не могут причинить ему боль.
– Ты уверена, что остальные раны не нужно ни зашивать, ни прижигать?
– Да, надо было наложить швы только на руку. Остальные раны не глубокие.
– В таком случае, быть может, ты ототрешь их от грязи? – с издевкой произнес Ройс.
Бетани тотчас же с силой провела мочалкой по свежим ранам, и он вздрогнул.
– Зачем вы насмехаетесь надо мной, вынуждая делать вам больно?
Едва эти слова сорвались с ее языка, Бетани испуганно зажала рот ладонью. Она не собиралась произносить это вслух, да еще и по-французски.
Рыцарь молчал долго, прежде чем ответить:
– Я с радостью вынесу твою ненависть, но жалость твоя мне не нужна.
– Вы ошибочно принимаете сострадание за жалость. Разве могущественным нормандским рыцарям незнакомо чувство сострадания к раненным в битве противникам?