На другой день раненых готовили в дорогу. Всем сделали перевязки, каждому выдали документы, удостоверяющие личность, боевые характеристики. Мне тоже вручили такие документы.
Все раненые отправлялись без оружия: комбриг посчитал, что огонь со стороны раненых будет безрезультатным, а оставшимся дорог каждый патрон. У меня и моего адъютанта пистолеты остались. Четверо, сопровождавших двух раненых на носилках, были вооружены винтовками. Вместе со мной в группе было двадцать семь человек. Готового рецепта, как осуществить переход через железную дорогу, не было. Мы обсуждали многие варианты, но все они были сомнительны. Скрыть от немцев подход к дороге такой группой – замысел почти обреченный.
Просить у командира боевое обеспечение у меня язык не поворачивался: опять бой, снова потери и раненые. Наконец я избрал необычный вариант. Меня привлекла заброшенная грунтовая дорога, поросшая бурьяном и мелким кустарником. Она шла от деревни Белавичи, где мы находились, к железнодорожному полустанку, где размещалась немецкая охрана. Обычно боевые группы избегали появляться здесь, совершали подрывы подальше, на перегонах. Соответственно и внимание немцев было приковано туда же. Казалось, нелепо подходить к полустанку, где охрана находилась постоянно. Наверно, так рассуждали и немцы. На этом я и решил сыграть. Комбриг согласился с моими доводами.
Когда стемнело, мы остановились в кустах напротив полустанка. Вдали по обе его стороны вспыхивали ракеты, тишину ночи прорезали автоматные очереди. Передохнув, мы как можно тише и быстрее двинулись к железнодорожному полотну чуть левее станционного здания. Впереди шел мой адъютант, за ним двое носилок несли четверо партизан. Остальные раненые шли попарно. Я замыкал колонну. Нам удалось перейти железнодорожное полотно. Тут же началась беспорядочная стрельба. Бегом мы преодолели вырубленную вдоль дороги полосу леса, она оказалась не заминированной. Шли в темноте часа три в сторону от дороги. Только когда начало светать, мы остановились на привал. Мы находились уже в Пинских лесах. После привала мы шли по лесу днем. На третьи сутки нас окликнул партизан секрета:
– Стой! Стрелять буду! Одному подойти – остальным стоять!
Я предъявил документы и все объяснил. Нас пропустили. Недалеко от группы секрета устроили большой привал. Штаб соединения находился далеко, в «пятиканалье», – так называлось место в Пинских болотах, где были вырыты пять осушительных каналов. Ближе находился отряд Федорова, дорогу к которому нам объяснили партизаны секрета.
Теперь мы шли без опасений, как дома. Даже раненые на носилках повеселели. Встретился еще один партизанский секрет. Прошли отрядное охранение и наконец зашли на территорию базы отряда. Командир отряда Федоров, брюнет, лет сорока, крепкого сложения, оказался приветливым, гостеприимным хозяином. Для нас освободили большую сухую землянку, всех накормили, выделили на группу корову.