Мордонт ответил, что слышал о находке медной руды возле скал Конигсборо.
— Да, да, медь обнаружена также и у озера Лохоф-Суона, вот как. А вы, молодежь, думаете, небось, что вам все известно не хуже, чем такому доке, как я?
Бэйби, которая все это время внимательно и усердно приглядывалась к юноше, внезапно заговорила в духе, совершенно для ее брата неожиданном:
— Ты бы уж лучше, мистер Йеллоули, предложил молодому человеку сухое платье и позаботился бы чем-нибудь накормить его, а не сидел бы да не наводил тоску бесконечными своими рассуждениями, словно погода и так недостаточно скверная и без твоей помощи. А может быть, паренек выпил бы бленда или еще там чего, коли у тебя хватит любезности спросить его?
Триптолемус чрезвычайно удивился подобному предложению, ибо хорошо знал характер особы, от которой оно исходило, но Мордонт ответил, что он «был бы очень рад сменить одежду на сухую, но просит прощения и не будет ничего пить, прежде чем не закусит чем-либо существенным».
Триптолемус увел его в соседнюю комнату, достал перемену платья и предложил юноше переодеться, а сам вернулся на кухню, чрезвычайно встревоженный столь необычным для его сестры приступом гостеприимства. «Она, должно быть, „фэй“, — подумал он, — и в таком случае долго уже не протянет, и хотя я окажусь тогда наследником всего ее приданого, а жаль мне будет потерять ее: очень уж хорошо справлялась она со всем хозяйством и хоть подтягивала порой подпругу слишком туго, ну да зато тем крепче держалось седло».
Когда Триптолемус вернулся на кухню, он увидел, что дурные предчувствия его полностью подтверждаются, ибо миссис Бэйби занята была совершенно неслыханным для нее делом: она ставила варить целого копченого гуся, который вместе с прочими своими собратьями давно уже висел в широкой трубе очага. При этом Бэйби приговаривала: «Рано или поздно, а ведь все равно съедят его, так пусть уж лучше достанется этому бедному мальчику».
— Что все это значит, сестрица? — спросил Триптолемус. — Ты, я вижу, развела тут большую стряпню. Какой же это у нас сегодня праздник?
— А такой самый, какой был у израильтян, когда они в Египте сидели у котлов с мясом. Не знаешь ты, любезный братец, кто находится у тебя в доме в этот благословенный день!
— Что верно, то верно, — ответил Триптолемус, — ничего я об этом не знаю, так же точно, как статей лошади, которой никогда не видел. Сначала я принял было парнишку за коробейника, но уж больно у него хорошие манеры, да и короба за спиной нет.
— Э, да много ты во всем этом, братец, понимаешь, — сказала сестрица Бэйби, — столько же, надо думать, сколько и твои черные бычки. Ну, да уж ладно, если ты ничего не знаешь о нашем госте, так хоть Тронду-то Дронсдотер знаешь?