— Пойти с вами?
— Идем!
Это не только входило в его методу, но и рекомендовалось инструкцией для всех офицеров Уголовной полиции.
Подъезд оказался довольно мрачным, поскольку единственное окно выходило во двор, где шофер надраивал «роллс-ройс». Перед телефонным пультом сидела рыжая секретарша.
— Мсье Карю у себя?
— Не знаю, пришел ли он.
Как будто можно незаметно пройти в контору!
— Ваше имя? Вам назначено?
— Комиссар Мегрэ.
Она поднялась и хотела проводить их в приемную, точнее — посадить в «холодильник».
— Спасибо. Мы подождем здесь.
Ей явно не нравилась такая манера поведения. Вместо того чтобы позвонить патрону, она скрылась за обитой дверью и появилась лишь через три-четыре минуты. Но теперь она шла позади свежевыбритого и благоухающего лавандой Карю, одетого в светло-серый с иголочки костюм. Он, несомненно, только что посетил своего парикмахера, и, наверное, ему даже сделали массаж лица. Карю был из породы людей, которые каждое утро проводят добрых полчаса в кресле косметического салона.
— Как поживаете, дорогой друг?
Он сердечно протянул руку дорогому другу, с которым познакомился только накануне в шесть часов вечера.
— Входите, прошу вас. И вы, пожалуйста, молодой человек. Полагаю, это один из ваших сотрудников?
— Инспектор Лапуэнт.
— Вы свободны, мадемуазель… Меня ни для кого нет, к телефону я не подхожу. Соедините меня, только если будет звонок из Нью-Йорка.
И объяснил улыбаясь:
— Не терплю, когда телефонные звонки прерывают разговор.
У него на столе стояло три аппарата. Комната была просторной, стены, как и кресла, обтянуты бежевой кожей, ковер на полу — в светло-коричневых тонах.
Огромный письменный стол из палисандрового дерева был завален таким количеством папок, что для их разбора потребовалась бы дюжина секретарей.
— Садитесь, прошу вас. Чем могу угостить?
Он подошел к низкому шкафу, который оказался баром внушительных размеров.
— Может быть, аперитив еще рановато, но я слышал, вы — любитель пива? Я — тоже. У меня есть превосходное… прямо из Мюнхена.
Он держался свободнее, чем накануне, наверное потому, что мог теперь не заботиться о реакции Норы.
— Вчера вы застали меня врасплох. Когда я шел ужинать к своему старому другу Бобу, у которого я частенько бываю, я не думал, что встречу там вас. До этого я выпил две или три рюмки виски, да еще добавил шампанского. Я не был пьян. Я никогда не пьянею. И все-таки утром я весьма смутно мог вспомнить наш вчерашний разговор. Жена упрекает меня в излишней болтливости и в чрезмерной горячности. Надеюсь, у вас не сложилось обо мне такого же впечатления?