— Значит, танцовщицу ты не отдашь? — Даже не спрашивает, у меня ли она. Уже и расследование провел. А голос грозный, на рык скатывается.
Качаю головой. Я ее никому не отдам.
— И можешь сказать почему?
Могу. Моя она.
Но, нельзя так, с Повелителем. И я уважительно отвечаю.
— Попросили меня. Мать Альдера Саре. — Имена Теней ему знакомы. Но удивлен, не понимает. — Она старшей жрицей храма… была. — Неужели не знал? Растерянность в глазах мелькает. Плохо у тебя с разведка поставлена.
А интересная картина получается. Повелитель шагами меряет тронный зал. Наследник, насмешливо щурится. Раниэль довольно ухмыляется. Тени за спиной готовятся распрощаться с жизнью.
Ну а я? Я плету портал. Властитель Амориэль научил. Не то, что демоны, эльфы не засекают.
Азмаил вновь останавливается напротив, внимательно рассматривает. Вроде, не первый раз видит. И с тех пор у меня ничего не выросло. Нагнетает обстановку? Куда уж дальше.
— И это единственная причина?
И взглядом, словно под дых. Как будто наизнанку вывернул и обратно вернул.
Да не единственная это причина. Только прежде чем ответить тебе, самому признаться надо.
И я опускаю глаза. А в памяти звон браслетов, тонкие, взывающие к небу руки. Прозрачные крылья за спиной. Глубокие, словно вселенная, глаза.
Ладно, не мальчик уже. За свои слова отвечать научился.
— Нет, Повелитель. — От моей вежливости он морщится. Правильно, пока назывались друзьями — политесы не разводили. — Я люблю ее. — Сказал, и самому стало легче. Не надо больше притворяться. Самого себя обманывать.
Снимаю с пальца перстень Хранителя и кладу на каменный пол, возвращая ему право судить.
А зрелище достойно кисти великого художника. Наследник — в шоке, начальник охраны… голыми руками можно брать начальника охраны.
И только Азмаил, вроде как доволен. Удовлетворенно кивнул головой и вновь пошел отмерять шаги. Как маятник. Не дает сосредоточиться на плетении.
И вновь, как-то тихо в зале. Словно и не убивать меня собрались.
— Знаешь Лекс, что меня в тебе удивляет? — Прислонился так спокойно к колонне, когти рассматривает. — Тебе ведь и одной причины хватает, чтобы не вернуть мне девчонку.
А ведь прав, чертяка. Хватает. Не позволю всяким хвостатым моих Теней обижать.
— Вот я и думаю, что мне с тобой делать? Приказать убить? — У него что, раздвоение личности от такого стресса случилось. Словно сам с собой разговаривает. — Чтобы потом всю оставшуюся жизнь вспоминать о человеке, который готов был умереть, чтобы его слуга исполнил предсмертную просьбу матери?
Он отвлекся от изучения когтей, и, вновь обратил свой взор на источник своих неприятностей. На меня.