Глядевший наружу из-за его спины полковник, ухмыляясь про себя, отметил, что возле самой «путанки» уже сконцентрировалось не менее двух десятков аульных подростков и малых детушек — ну вот и отлично, пусть пялятся, нам скрывать нечего, наоборот, извольте любоваться…
Картинно извлекши из-за спины ту самую гитарку, Уланов ударил по струнам, имитируя балалаечные ритмы и, блаженно улыбаясь здоровой алкогольной ухмылкой, заорал:
Мой миленок все допил,
Дочиста и допьяна —
Потому и наступил
В мире кризис топливный!
Среди встречающих пронесся шепоток, наступило озадаченное молчание. Потом кто-то рявкнул на всю равнину:
— Вы что, водку забыли, обормоты?!
— Не извольте беспокоиться! — во всю глотку отозвался Уланов. — За интеллигенцию нас держите?!
Он проворно соскочил наземь, повернулся вполоборота к дверному проему, сделал в его направлении торжественный широкий жест рукой и вновь вдарил по струнам:
Ты не ной, не ной, не ной,
Этот кризис — нефтяной,
А нам нехрен опасаться,
Что наступит спиртовой!
В проеме нарочито неторопливо появился Антон. Он был вообще голый по пояс, подмышечная «горизонталка» с «Вектором» висела на могучей шее, а на голове красовалось натуральное соломенное сомбреро, украшенное намалеванным черной краской черепом с костями. С загадочной ухмылочкой обозрев встречающих, он одним рывком вздернул на уровень плеч две огромные камуфляжные сумки, издавшие столь громкий стеклянный перезвон, что слышно его было на километр вокруг. И рявкнул:
— Принимайте боезапас, головорезы!
Встречающие отозвались таким восторженным ревом, исполненным самой горячей любви, о каком политики и эстрадные звезды могли только мечтать. К Антону кинулись и в дюжину рук бережнейшим образом поддержали при спуске на грешную землю, чтобы, не дай бог, не уронил бесценную ношу.
Следующим, вскинув сумку на плечо, вышел Рахманин, ничуть не похожий на полковника, да и вообще на серьезного человека — в обрезанных наподобие шорт камуфляжных штанах, пятнистой жилетке на голое тело, темных очках и красной бандане. Следом повалили остальные, наряженные в том же махновско-панковском стиле. Началось общение на манер незабвенной встречи старых друзей в «Джентльменах удачи»: «Косой! Хмырь! Какие люди!»
Гомон стоял на всю округу, забивая даже вокальные упражнения Уланова, как тот ни старался всех переорать. У навеса столовой дневальный разжигал самодельную кирпичную печурку с короткой трубой. Оглушительно взревел движок бронетранспортера, к нему волокли канистры с соляркой и разную не столь уж необходимую в хозяйстве мелочевку, чтобы обменять в селе на должную закусочку.