Решено. Осталось только отдать приказание ловчим.
— Фунтик, кликни Феопена! — сказал Алеев случившемуся тут мальчику Стерлядкина, который так горько рыдал, выпрашиваясь у него в отъезжее. Название Фунтика он получил от охотников уже во время пути.
Вошел Феопен и, по обыкновению, прилип у притолоки.
— Завтра, — начал Алеев, надо брать Козиху.
— Это как вам будет угодно… По-моему, так Козихи спервоначала брать бы не следовало; ее успеем взять и напоследях.
— Когда напоследях?
— Известно, к концу, перед выходом, либо так, между дела, как вздумается. Место под рукой, домашнее, зверь набродный.
— Ты, как видно, располагаешь туразить тут до зимы, а я тебе говорю, что нам надо завтра взять Козиху по пути; мы выступим отсюда к Хопру.
— Это что ж?.. Что ни лучшие места кинуть так! Лучше было и не ходить в такую даль!.. Что ж, мы все и будем выступать да выступать? От добра добра не ищут. Место — в свете первое. Зверя — сила! А вчера, сидя на завалине, четырех перевидел на рыску… лис выкунял; горит, грач-грачом! Самая пора; только бы вот тронуть — посыплют…
— Ты говоришь как будто во сне… я знаю твой характер: вынь да положь! Слышал ведь, кажется!..
— Да што!.. Слышать-то нечего!
— Как нечего! Тебе говорят, что в графскую нас не пустят.
— Как не пустить?.. Захотят — пустят…
— Ну, вот, прошу толковать с подобными людьми! — проговорил Алеев горячо. — Зарубил одно… Теперь прошу его урезонить! Тебе говорят русским языком, что мы завтра должны отсюда выступить! Тут делать нечего.
— Это воля ваша… как вам будет угодно… А я мекаю так, что дальше идти нам незачем. Что нам делать на Хопре? Там, я чай, съехалось охотника не в перечет… Поди, подметай чужие следы. А тут ешь — не хочу! Таких мест век не обыщешь, благо, дошли.
— Что ж ты будешь тут делать?
— А что хочу, то и делаю!
— Ну, вот, послушайте его! — обратился к нам Алеев. — Прошу нас потолковать с такими людьми. Тебя призвали сюда для того, чтобы отдать приказание. Завтра мы выступаем. По пути возьмем Козиху, и оттуда, сомкнувши стаю, идем на Хопер. Понятно тебе? Затем тебя и кликнули. Теперь ступай!
— Это понятно. Слушаю-с!
Феопен посмотрел на меня твердо, вопросительно, как будто он хотел что-то мне сказать, повернулся и как-то неохотно вышел. По отбытии ловчего между охотниками возникло словопрение. Как утопающий хватается за соломинку, так Бацов схватился за мысль Феопена и начал варьировать ее на разные лады. Все, видимо, были недовольны своим настоящим положением; никому не хотелось трогаться с места и идти дальше, как говорится, на авось! — и потому Лука Лукич не встречал общего отпора, хотя на вопрос Алеева, для чего нам здесь оставаться и чего ждать, он не мог держать никакого ответа. Я сидел молча и слушал, убеждаясь больше и больше, что все, словно по закакзу, несли околесную… Тут, во время общего говора, незаметно для прочих, ко мне подвернулся Фунтик и сказал шепотом, что Феопен имеет надобность переговорить со мной о весьма нужном деле и просит прийти к нему так, чтобы «не заметили господа». Увернувшись очень ловко, я вышел и по указанию Фунтика отправился на таинственное свидание с ловчим.