К тому же — кто даст гарантию, что Джек доживет хотя бы до двадцати лет? Мало ли…
— Пора, давно пора оформить все права на собственность и подписать соответствующие бумаги! — втолковывал Слоут сыну. — Лили слишком долго скрывается от меня. Жить ей осталось меньше года, и ее сознание быстро тускнеет. Я должен увидеть ее, потому что так больше продолжаться не может, и она должна передать мне все права на руководство фирмой. Но я не хочу посвящать тебя в эти проблемы. Я только хочу сказать — на тот случай, если ты позвонишь — что несколько дней буду отсутствовать. Можешь написать мне письмо. И помни о поезде, хорошо? Мы обязательно сделаем это.
Мальчик обещал писать, много работать и не тревожиться за отца, Лили Кэвэней или Джека.
Иногда Слоут думал, что когда его единственный сын поступит в Стэнфордский или Йельский университет — он представит его в Территориях. Ричарду будет тогда на шесть или семь лет меньше, чем было ему самому, когда Фил Сойер в их первом маленьком офисе в Северном Голливуде сперва привел своего партнера в замешательство, потом в ярость (Слоут был уверен, что Фил смеется над ним), а потом весьма заинтриговал (Фил был слишком приземлен, чтобы просто так излагать фантастическую теорию о другом мире). Когда Ричард увидит Территории, может произойти то же самое, — замешательство, ярость, удивление — если он не постарается изменить мышление сына раньше.
Слоут закинул руки за голову и слегка помассировал затылок. Разговор с сыном привел его в доброе расположение духа: когда Ричард с ним, все идет превосходно. Была уже ночь — в Спрингфилде, Иллинойсе, в частной школе Нельсона. Ричард Слоут идет сейчас по зеленому коридору назад, к учебникам, думая о добрых старых временах, которые вскоре наступят вновь, и об игрушечной железной дороге. Он уже будет спать, когда его отец откроет окно и сможет вволю насладиться лунным светом и ночной прохладой.
Ему хотелось поскорее оказаться дома — дом был в тридцати минутах езды от конторы, — переодеться, поесть и, возможно, немного выпить перед тем, как отправиться в аэропорт. Но вместо этого он отправился на свидание с капризным клиентом, которое нельзя было отложить. Слоут дал себе слово, что как только удастся разобраться с Лили Кэвэней и ее сыном, он сократит до минимума число подобных клиентов: ему хотелось поймать рыбку побольше. Сейчас вокруг бегают сотни брокеров, и его доля акций должна составлять не менее десяти процентов. Оглядываясь назад, Слоут недоумевал, как он мог так долго терпеть Фила Сойера. Его партнер никогда не ставил на чистый выигрыш, он был в плену сентиментальных принципов порядочности и честности. Давно вынашивая свой план, Слоут всегда помнил, что Сойер в долгу у него; в груди кипела ярость при одной мысли о размерах этого долга; и он сжал кулаки, засунув их глубоко в карманы.