Она попросила потушить свет и зажечь свечи. Мы легли. И горели. Она села на меня, но я был ещё не готов, и я развернул её в 69. Клитор её был большим и посему особо живо откликался на каждое прикосновение. Благоуханье пизды и её сказочная нежность наполнили меня трепетом, а хуй кровью.
И мы снова оказались лицом к лицу.
— Пока я не забыл, — приостановил я свою движение, — ты предохраняешься?
Она кивнула.
— Теперь садись, — сказал я, и она радостно опустилась на меня. Карен стала двигаться медленно, насаживаясь глубоко и покачиваясь на острие. В то же время она одной рукой ублажала клитор. Голова её склонилась на грудь — Карен вперила взгляд на зрелище проникновения. У меня мелькнула мысль, любуясь ею на мне, что женское падение вовсе не обязательно происходит навзничь или плашмя, а может проходить и в сидячем положении.
Карен стала стонать высоким голосом. И оргазм пронзил её, и она легла на меня всем телом, причитая, и завывая и целуя меня в благодарности.
И вот она устало сползает с меня и ложится рядом на спину, и я теперь со спокойной совестью пекусь о себе. Я погружаюсь в неё и кончаю легко, лишь представляю одну из любимых любовниц, Су, которая, когда наклонялась, стоя, то растягивала сначала обеими руками себе ягодицы, и открывалась её пизда с действительно большими губами, уходящими вперед. Когда же я погружался в неё, не отрывая глаз от её ануса, маленького без всяких следов геморроя, который я, между прочим, обнаружил на ощупь у Карен, Су левой рукой продолжала оттягивать ягодицу, а правая рука устремлялась к клитору и делала там свою славное дело. Мне же нужно было двигаться быстро, тогда Су сразу кончала.
Но для себя я предпочитал двигаться медленнее, тогда я ощущал её нутро более отчетливо. Интересно, что о Су я вспоминаю с омерзением из-за подлостей, которые она мне сделала, но по-прежнему люблю её пизду, её роскошный образ и запах. Не подтверждает ли это опять и опять независимое существование пизды от её носительницы?
Я спрашиваю отходящую от переживаний Карен, любит ли она вибратор.
Любит, говорит, но он не заменяет хуй. Не спорю. Но Карен подтверждает неподражаемость вибратора. Я рассуждаю в унисон, что изобретение вибратора самое гуманное изобретение двадцатого века, которое значительно гуманнее, чем, например, открытие теории относительности. Ибо вибратор принес женщинам небывалое наслаждение, тогда как теория относительности дала человечеству небывалую по своему ужасу смерть.
Вдруг мне приходит смешная мысль, и я сразу спешу её поделиться, не задумываясь, стоит ли, поскольку я горю разделить все свои восторги с любимой любовницей: