И прочитать в сознании спасенного отчаянно-ненавидящее: «ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ?!» Я всего несколько раз слышал такой крик, и пусть он был адресован не мне, оглохли мои уши. Вместе с душой.
Каждый человек — своего рода крепость. Или дом, двери и окна которого обычно наглухо закрыты. Можно до самой смерти нежно и взаимно любить одну-единственную женщину. Можно положить всего себя на алтарь помощи другим людям, занимаясь благотворительностью. Можно даже стать святым при жизни, но твой личный домишко как был предназначенным для одного жильца, так и останется. Мир людей похож на палаточный лагерь. Мы разговариваем, работаем, готовим пищу, развлекаемся: очень многие вещи делаем вместе, но все равно наступает момент, когда полог палатки опускается за спиной каждого из нас, и о недавнем единении напоминают лишь гаснущие костры. Это не хорошо и не плохо. Это особенность зверя, некогда нареченного «человеком».
Сьюпы могут заглядывать в чужие палатки, а многие люди получают удовольствие как от запретного зрелища, так и от осознания, что за ними наблюдают исподтишка. Но переступить порог… Ни-ни. Даже не думайте. Покушение на неприкосновенность частной собственности — самое страшное преступление. Страшнее убийства. Потому что умирая, перестаешь чувствовать, а оставаясь жить, долгие годы мучаешься от боли утраты и ненавидишь. Грабителя? Отнюдь. Ты начинаешь подозревать весь мир в дурных намерениях, ведь один раз тебя уже обокрали. Где гарантия, что еще кто-то из людей вокруг не протянет руки к твоему имуществу? Ее нет. И ты старательно запираешь двери своей души, чтобы… В один прекрасный день кто-то распахнул их пинком и вывел тебя из горящего дома за миг до того, как начали рушиться перекрытия. Казалось бы, нужно быть благодарным спасителю. Как бы не так! Ведь оказавшись на улице, хоть и живым, ты потерял все, что у тебя было. И вот тогда рождается крик, в котором неизвестно, чего больше, злобы или обиды: «ЗАЧЕМ МЕНЯ СПАСЛИ?»
Очень многие остаются на этих пепелищах. Почти все. Поэтому, стараясь сохранить чужую жизнь, нужно всегда быть готовым к смерти души. Хорошо еще, наши личные дома горят слишком редко, чтобы мир ослеп от зарева невидимых пожаров…
Я завидую вам, герр старший инспектор. Всеми имеющимися силами. И я мог бы многое рассказать о своей зависти и чужой ненависти. Но бури, начинающиеся в сознании и заканчивающие бег своих вихрей рядом с сердцем, не интересны никому вне меня. Поэтому остается только спокойно кивнуть и ответить, чуть приподнимая уголки губ в дежурной улыбке: