– Должно быть, у вас было счастливое детство.
– В общем да, хотя временами мне так не казалось. Мой отец держался с нами очень строго. И был совершенно прав.
Люк бросил на нее быстрый взгляд поверх бокала.
– Вы чем-то опечалены?
– Нет-нет, – торопливо уверила она. – Просто я подумала, какое разное у нас с вами было детство… – Мередит запнулась, удивляясь, как это она могла такое сказать. Она крайне редко делилась с кем-либо подробностями своих детских лет.
Люк догадался, что Мередит не хотела говорить этих слов, по неловкому выражению ее лица. Он быстро произнес:
– Вы выросли в Коннектикуте? Она отрицательно покачала головой.
– Нет. Наверное, вы со слов Агнес поняли, что я из Коннектикута, потому что у меня там дом и гостиница – это так. Но выросла я в Австралии. Мое детство прошло в Сиднее.
– Вы – австралийка?
– Да. По крайней мере родилась я в Австралии. Но когда мне было двадцать два, я стала американской гражданкой. – Откинувшись на подушку, Мередит пристально посмотрела на Люка и добавила: – Это было ровно двадцать три года назад.
– Значит, вам сорок пять? В это невозможно поверить. Вы выглядите намного моложе. – Люк и в самом деле был очень удивлен.
– Спасибо, Люк. Правда: мне пока сорок четыре. Сорок пять исполнится в мае.
– А мне сорок три… Сорок четыре будет в июне. – Он помолчал, а потом осторожно, не желая пробуждать печальных воспоминаний, заметил: – По вашему тону я понял, что ваше детство нельзя назвать счастливым.
– Да, это так. Оно было кошмарным. Просто ужасным. Ни у кого не должно быть такого детства, – выпалила Мередит и тут же прикусила губу, потом отвернулась и стала смотреть на огонь.
«Так вот он, источник твоей боли, – подумал Люк, – во всяком случае, один из источников. Остальные она скрывает еще тщательнее».
Люк выдержал паузу, давая Мередит время успокоиться. Наконец он сказал:
– Мне горько слышать, что вы были несчастны, Мередит. Что с вами произошло?
– Я осиротела в очень юном возрасте. В десять лет. Мои родители погибли в автомобильной катастрофе. Меня передавали из рук в руки… Это было так тяжело… – Она осеклась, передернулась, постаралась выдавить из себя улыбку. Встретившись с Люком глазами, она закончила: – Но это было очень давно. Я все уже забыла.
Неправда, заметил про себя Люк и спросил:
– Когда вы приехали в Америку?
– В семнадцать лет. Я приехала в Коннектикут вместе с семьей, у которой в Сиднее служила няней. А потом я стала работать у Джека и Амелии Сильверов. Они… они совершенно изменили мою жизнь. – Лицо Мередит осветилось нежной улыбкой. – Я стала им как младшая сестра. Понимаете, Люк, им было едва за тридцать – ненамного старше меня. Они стали обращаться со мной, как с членом семьи. Амелия и Джек компенсировали мне… Да, компенсировали все кошмарные годы детства.