Пьяная красотка, разобрав, что голос женский, вырвала из моей руки трубку. На попытки объясниться, она просто оторвала трубку от телефона. Я ругнулся, но Лариса, как ни в чём не бывало, вывела меня на круг и сразила наповал совершенным исполнением «танца живота». Не только меня.
- Классно! – орал Игорь.
- У, у, у! – неуклюже пытался пристроиться Женька сзади вёрткой фигуры красавицы.
Все встали вокруг нас. Обаяние Ларисы всегда распространялось и на женский пол, она считалась у них лидером, не смотря на возраст. К ней не ревновали мужчин, а восхищались тем, что может увести любого.
Я тоже присоединился к кружку зрителей, чтобы не мешать эротичному танцу в переполненной комнате. И тут прилично подпитый Игорь восторженно шепнул мне на ухо:
- Какова! Эх, жаль, что имел с ней только раз!
- Ты врёшь! – развернулся я к нему.
- Вру, вру Вадик! – поспешно ретировался от своих слов приятель и добавил:
- Я же только хотел, ничего не было.
Однако пьяное признание ударило мне в виски, я схватил танцорку за руку:
- Хватит скакать, а то ещё кто-нибудь трахнет!
Она поняла всё сразу и с ненавистью обожгла Игоря взглядом.
- Болтун, - негромко, но веско произнесла Лариса.
Я понял: у них было.
В комнате повисло напряжённое молчание.
Спас ситуацию Фаукат:
- Да я давно знаю, что Игорь трепло, не обращай внимания.
- Трепло, трепло, - тут же согласился парень, согнувшись пополам. Он и так был худой и сутулый при росте метр девяносто, теперь вся его поза вызывала полное смирение, и моё боевое настроение улетучилось.
Лариса произнесла сакраментальное:
- Мы хотим отдохнуть, - и толпа с улюлюканьем, глотая на ходу рюмки на «посошок», покинула наше гнездо.
Марина ушла с Сашкой последней, произнеся нараспев:
- Ты Вадик не обижай Лару, у ней ранимая душа. - И добавила, глянув на подругу: - У этой крутой кобылицы
Я не знал – смеяться мне или плакать, но ночь помирила нас.
XI
Мы приземлились в Ростове, там надо было сделать пересадку в город к родителям Ларисы. Она одела шикарный светло голубой костюмчик с короткой юбкой в обтяжку, все мужики таращились на её гордое, красивое лицо. Лицо, одновременно юное и окончательно оформившееся по женственному, без подростковой угловатости, притягательное и надменное одновременно от чуть тяжёлого подбородка.
Наблюдатели облизывались на выпуклости юниорки и длинные загорелые ноги. Все они были не прочь побывать между них, это прямо читалось на лицах кобелей и раздражало меня.