Колледж в нашем городе считался его гордостью. Туда брали не всех, а по тестовому отбору. Значит красавица ещё и с умом.
- Да, ладно, пошли танцевать Вадик!
Марина выхватила меня со стула и заприжималась в танце горячим телом.
- Ты что всё ещё один? У тебя есть девушка?
Я знал, что Марина разведена.
- Нет и не надо, - ответил я лицемерно.
- Да уж на твоей Тане свет клином сошёлся. Подумаешь!
Я промолчал.
- Займись Ларисой, - предложила партнёрша, - знаешь, она такая ...- загадочная! – наконец, подобрала она слово.
Мне стало весело, и я расхохотался.
- Что ты гогочешь?
- Знаешь в чём загадочность всех женщин?
- В чём?
Я наклонился к уху Марины, чтобы не услышала подружка, и прошептал:
- У всех женщин есть п … а, но ведут они себя так, как будто её нет.
- Наха-а-л! - жеманно пропела блондинка.
- Тогда нахал, не я, а Пушкин, это он открыл, вон, видишь, на полке, его "Записки" стоят?
Я заметил краем глаза, как Лариса, то ли ревниво, то ли осуждающе, следит за нашей болтовнёй.
- Вот, дурак, вдруг она что расслышала, - закорил я себя.
Музыка закончилась, мы сели и продолжили возлияние.
Потом я поставил свой любимый «Пинк Флойд» и пригласил на танец Ларису. Она на каблуках была, почти, одного со мной роста – под метр восемьдесят, и поэтому наши взгляды уперлись. В гляделки я ей явно проигрывал.
- Голова идёт кругом от твоих глаз, - выдохнул я.
- А Вы тоже мужик ничего, люблю бородатых, - отвечала девушка.
- Не надо шутить Лара, я в отцы к тебе гожусь.
- Ты что, тоже с радиацией работаешь? - простенько перешла она на «ты», а сам вопрос содержал интимный прозрачный намёк.
- Да нет, я электронщик, - выдал я прямой ответ, пропустив намёк.
- Да? А я хочу программисткой стать.
- Сколько тебе лет?
- Скоро шестнадцать.
- Так тебе пятнадцать? - вконец, изумился я.
- А ты сколько думал?
- Ну, извини, по фигуре лет восемнадцать - девятнадцать.
- Фигура - дура. Акселерация! - захохотала она.
Мне, однако, стало не смешно. Когда на следующий танец я пошёл с Мариной - такт обязывал меня приглашать дам по очереди, то начал сбиваться с ритма, и отвечал невпопад на её болтовню. Когда мы вернулись на место, то я заметил на столе прямо передо мной кусочек бумаги. Я развернул его. Там было написано: «Я не шутила». Кровь бросилась мне в голову, но потом я успокоил себя: «Так не бывает, просто вот маленькая девочка придумала игру в почту».
Между тем, в дело пошёл и бюракан, потом Марина засобиралась домой, и я пошёл провожать вконец пьяных девчонок. На улице я уже, было, распрощался с ними, но Лариса вдруг шепнула мне: «Я вернусь». Я остановился в растерянности метрах в пятидесяти от своего дома, а девушки зацокали вдаль по тротуару.