— Я вынужден признать, мадам, что здесь мы столкнулись с некоторыми трудностями, — сообщил Талейран, останавливаясь прямо перед ней. Он оказался спиной к окну, и на фоне золотого и серебристого света, проходящего через стекло и пергамент, его костюм казался черным пятном. Седеющие волосы вспыхнули металлическим отсветом. В этот момент Талейран напоминал не столько человека, сколько бездушное орудие Рока.
— Видите ли, в настоящий момент мы не располагаем способами, которые позволили бы нам решить эту маленькую проблему, связанную с вашим супругом герцогом. Мы пытались пресечь связанные с ним неудобства в Копенгагене, но недавно из Парижа пришло сообщение, что герцог Уэссекский по-прежнему жив, по-прежнему служит источником неприятностей — и, увы, по-прежнему не желает с нами общаться. А до тех пор, пока общение с ним затруднено, нам сложно дать ему знать, что он должен отказаться от своих намерений — или ему пришлют вашу прекрасную голову в ящике.
Даже Сара вздрогнула, представив себе эту картину. Она вызывающе обошла вокруг стола, уселась в кресло, оставленное Талейраном. Устроившись поудобнее, герцогиня сложила руки на коленях и упрямо вздернула подбородок.
— Вам непросто будет убедить его, — заявила она. — Видите ли, он меня не любит.
Но стоило Саре произнести эти слова, как сердце шепнуло ей, что это не имеет значения, потому что она его любит — любит этого мужчину, которого встретила лишь после того, как пересекла целую вселенную…
Талейран обошел стол и остановился напротив Сары, глядя на нее со строгой заботливостью, словно духовник.
— Дорогая моя герцогиня, неудивительно, что вы выглядите так, словно у вас, как выражаются англичане, депрессия. Не понимаю, как мужчина может пренебречь дамой с вашим темпераментом и вашими манерами — не говоря уже о вашем богатстве. Воистину, Уэссекса нельзя назвать цивилизованным человеком. Но не беспокойтесь: Уэссекс определенно попытается спасти вам жизнь — ведь вы его жена. Я бы не решился назвать это вопросом чести, поскольку ее у шпионов нет, но, несомненно, если мне придется убить его герцогиню, гордость Уэссекса будет жестоко уязвлена. Увы, мадам, мы с вами цепляемся за соломинку — но это все, что нам остается.
У Сары болела голова; молодая женщина страдала от усталости и жажды, а теперь ее начал мучить еще и голод. А попытка Талейрана сделать вид, что они с ней в некотором роде союзники, окончательно вывела ее из себя.
— А вы не рассматриваете возможность того, что я сумею выйти из этого замка живой? — насмешливо поинтересовалась Сара.