— Вам следовало позвать меня раньше. Ее светлость находится в очень скверном состоянии. Фактически… — Врач заколебался, соображая, как бы потактичнее сообщить печальную новость.
— Говорите громче, доктор Фальконер. Вас почти не слышно.
Насмешливый молодой голос был хриплым от постоянного кашля и задыхающимся — его хозяйку изнурила болезнь, — но в нем по-прежнему звучала сила, которую нельзя было не заметить.
Доктор Фальконер оторвался от разговора с безукоризненно корректным камердинером леди Роксбари и вернулся к роскошной кровати с балдахином. Отдернув своей ухоженной рукой полог, доктор взглянул на женщину, лежащую на кровати. Пациентка ответила ему недрогнувшим взглядом блестящих глаз.
Сара, маркиза Роксбари, никогда не слыла красавицей. У нее были серые глаза (главное ее украшение); волосы, вместо того чтобы красиво виться, падали прямыми прядями (кроме того, они были светло-русыми, а не золотыми и не цвета воронова крыла — словом, не такими, какие любят воспевать поэты). Кроме того, маркиза была высокой и худощавой — но всегда держалась с надменностью и изяществом истинной Канингхэм. Однако теперь почти звериная жизненная сила, придававшая непритязательной простоте маркизы ауру очарования, исчезла: Сара Роксбари выглядела именно той, кем она являлась. Самой обычной женщиной, и к тому же на грани смерти.
— Все так плохо? — прошептала она. — Лучше скажите мне всё. Нойли — настоящее сокровище, но она только и умеет, что реветь.
Мать нынешней маркизы, вторая маркиза Роксбари и незаконная дочь Якова Второго, деда нынешнего короля, скончалась, когда Саре было два года. Она умерла, рожая ребенка, который стал бы младшим братом Сары и наследником маркизата — если бы остался в живых. Но теперь мать и сын спали вечным сном в маленьком фамильном склепе в Мункойне, и с момента их смерти Сара Мария Элоиза Аркадия Доусбелла Канингхэм сделалась маркизой Роксбари и законной владелицей поместья. И после ее представления ко двору — произошло это вскоре после того, как Саре исполнилось шестнадцать, — молодая маркиза Роксбари открывала сезон приемом в Мункойне. Она устраивала роскошные костюмированные празднества. И в нынешнем году, 1805-м от рождения Господа нашего, во время представления, изображавшего битву на Ниле, — оно происходило на декоративном пруду Мункойна — корабль ее светлости случайно пустили ко дну, хотя он должен был изображать из себя флагманское судно Нельсона, «Викторию». Виконт Сен-Лазар спас тонущий корабль, и его экипаж удалился в дом, приводить в порядок промокшие наряды. Но леди Роксбари осталась и довела сражение до победы англичан — а произошло все это десять дней назад. Всю следующую неделю маркиза, занятая приемом гостей, не обращала внимания на усиливающийся кашель. И лишь сегодня она узнала истинную цену своего потешного морского сражения.