— Ну что же ты стоишь? Едем!
Он протягивает руку, и Рита недоверчиво, осторожно поднимает свою.
— Быстрее, – торопит Ян. – Только мы успели! Быстрее!
Где-то за спиной тяжелое дыхание Мака. Рита, решившись, подает руку и мгновенно оказывается в салоне. Двери закрываются резко, словно только этого и ждали. Автобус трогается. Ян трясет Риту за плечи и в глазах его слезы:
— Мы успели! Мы дождались, понимаешь?!
Рита кивает, все еще не веря, но автобус набирает ход. Рита смотрит в окно на остающийся город, машинально садится на одно из сидений и, ощутив настоящую тряску езды по не очень ровной дороге, молча плачет.
— Все будет хорошо, – улыбается Ян. – Теперь все будет хорошо.
И звучит странная музыка, похожая на церковную, и словно кто-то рядом или в ней самой бубнит молитву, заунывно и привычно. Тонкая рука, дрожа, зажигает свечу и ставит ее к остальным, дотлевающим и еще горящим... Язычок пламени вздрагивает, но горит, горит... Тихо плавится воск...
Они метались с квартиры на квартиру, жили у родителей и друзей, и было хорошо и плохо одновременно. Боль заглядывала к ней, как к давней хорошей знакомой.
— Я не могу, – однажды пожаловалась она, когда они сидели на кухне и пили чай. – Я не думала, что обрести себя здесь это так тяжело и сложно...
— Терпи, – философски заметила Боль (сказать по секрету, она давно поняла, что Боль – лучший философ из всех ею виденных и прочитанных). – Иначе утянет туда.
— Может, так будет лучше? – вслух подумала она и тут же встряхнула головой. – Нет, наверно, нет...
— Тебе все еще хочется жить там? – спросила Боль.
— Иногда, – призналась она. – Когда очень плохо.
— Тогда вернись, – посоветовала Боль. – Вернись, чтобы все, наконец, решить и выбрать. Ты просто не сможешь так дальше.
И она поняла, что Боль, как всегда, права. Для того чтобы жить дальше, нужно выбрать свой мир. Тот, один-единственный, в котором она и будет настоящая.
— Пожелай мне удачи, – попросила она.
— Удачи, – серьезно сказала Боль.
Была весна, и ее снова здесь не стало. Не стало надолго.