– Но если он…
– Не останавливайся… – Эдисон склонил голову к ее шее. – Умоляю тебя!
– Очень хорошо… – Эмма, казалось, задыхалась. Сначала осторожно, а затем с удвоенной энергией она провела пальцами по его коже.
– Вы такой сильный, теплый и очень крепкий!..
Его позабавило сквозившее в ее голосе изумление.
– А ты очень, очень мягкая.
Он собрал ее юбки и поднял их до талии. Из-под полуопущенных ресниц Эмма следила, как он рассматривает ее.
В свете ламп кожа ее бедер приобрела золотисто-сливочный оттенок. Сверкающие капельки влаги висели на крутых рыжих завитках, отмечавших то место, где ноги смыкались. Эдисон услышал какой-то хрип и понял, что это его собственное дыхание.
– Эмма, если ты не хочешь, скажи сейчас.
Она вытащила руки из-под его рубашки и взяла его лицо в ладони. Ее пальцы слегка дрожали. Мгновение она пристально смотрела ему в глаза, затем мягко улыбнулась.
– Кажется, все правильно, – прошептала она.
Эдисон не знал, как понять ее странные слова. От желания, отразившегося на ее лице, у него закружилась голова. Он на мгновение закрыл глаза, не до конца убежденный, что все это ему не снится. Когда же он поднял ресницы, то увидел, что Эмма все еще смотрит на него с безрассудным, напряженным ожиданием.
Его охватило неистовство голода. Он подчинился мощным силам, которые завладели им, и расстегнул брюки, чтобы освободить свое отвердевшее орудие.
Когда он коснулся ее, она судорожно вздохнула. Девушка была влажной и жаждущей под его ладонью.
Больше Эдисон ждать не мог. Он с силой, глубоко вошел в тугой, влажный проход.
Протестуя, она слабо, сдавленно вскрикнула. Ее ногти сквозь рубашку вонзились в его плечи.
Эдисон был потрясен:
– Эмма!..
Он никогда раньше не занимался любовью с девственницей. Куда бы Эмма ни ходила сегодня днем, она была не у любовника.
Девушка взглянула на него. Страсть больше не туманила ей глаза.
– Видимо, с практикой этот вид деятельности облегчается? – проговорила она сквозь зубы.
– Да. – Руки у него дрожали. Он все испортил.
– Боюсь, вы слишком велики, чтобы доставить удовольствие в такого рода вещах, сэр.
– О Эмма!
Огромным усилием воли Эдисон заставил себя остановиться, дав ей возможность привыкнуть к тому, что он находится внутри ее. Когда он почувствовал, что маленькие мышцы, так плотно охватившие его, слегка расслабились, он начал двигаться. Ее тело снова захватило его, увлекая все глубже в ловушку влажного жара.
Эдисон как-то отвлеченно отметил про себя пот, выступивший между лопаток и на лбу. Его полотняная сорочка липла к коже. Он почувствовал, как Эмма под ним попробовала изменить положение.