— Я была близко знакома с твоим дедом, Гарри, — сказала она. — Так, значит, вчера ты пришел посмотреть его портрет, а тебе указали на дверь, хотя, как ты знаешь, этот дом по праву принадлежал ему.
Гарри густо покраснел.
— Слугам не было известно, кто я такой, — сказал он. — Вчера поздно вечером ко мне приходил молодой джентльмен, но я был в дурном настроении, а он, боюсь, не вполне трезв. Я обошелся с моим кузеном очень грубо и хотел бы извиниться перед ним. Ваша милость знает, что у нас в Виргинии гостей, даже незнакомых, встречают совсем иначе. Признаюсь, я ожидал другого приема. Это вы, сударыня, послали вчера за мной кузена?
— Да, я. Однако ты увидишь, что сегодня твои родственники встретят тебя очень любезно. Ты, разумеется, останешься тут. Лорд Каслвуд непременно явился бы сегодня к тебе в гостиницу, но мне не терпелось тебя увидеть. Завтрак будет через час, а пока мы с тобой поболтаем. За твоим слугой и багажом в "Три Замка" кого-нибудь пошлют. Дай-ка я обопрусь о твою руку. Я уронила трость, когда увидела тебя, так послужи мне тростью.
— Дедушка называл нас своими костылями, — сказал Гарри.
— Ты на него похож, хоть ты и блондин.
— Если бы вы видели... если бы вы видели Джорджа! — И глаза простодушного юноши наполнились слезами. Мысль о брате, жгучая боль вчерашнего унижения, ласковый прием, который оказала ему баронесса, — все это вместе повергло молодого человека в сильное волнение. Он испытывал нежную благодарность к старой даме, встретившей его так приветливо. Еще минуту назад он чувствовал себя совсем одиноким и невыразимо несчастным, а теперь у него был родной кров и ему протянули дружескую руку. Не удивительно, что он уцепился за эту руку. В течение часа Гарри изливал своему новому другу всю свою честную душу, и когда солнечные часы показали, что настало время завтрака, он лишь удивился тому, сколько успел ей рассказать.
Баронесса проводила его в утреннюю столовую; она представила молодого виргинца графине, его тетушке, и велела ему обнять двоюродных братьев. Лорд Каслвуд был обходителен и мил. У честного Уилла болела голова, но происшествия прошлого вечера начисто изгладились из его памяти. Графиня и девицы были чарующе любезны, как умеют быть дамы их круга. И мог ли Гарри Уорингтон, простодушный и искренний юноша из далекой колонии, лишь накануне ступивший на английскую землю, мог ли он догадаться, что его улыбающиеся приветливые родственники воспылали к нему настоящей ненавистью, с ужасом наблюдая, как нежна с ним баронесса Бернштейн?
А она была без ума от него, говорила только с ним и не обращала внимания на каслвудскую молодежь, водила его по замку, поведала ему всю историю дома их предков, показала комнатку, выходившую во внутренний двор, комнатку, некогда служившую спальней его деду, и потайной шкаф над камином, сооруженный в эпоху преследования католиков. Она каталась с ним но окрестностям, показывала ему самые примечательные имения и замки, а взамен мало-помалу выслушала полную историю жизни молодого человека.