Они не сводили друг с друга глаз, между ними возникло такое напряжение, что воздух, казалось, можно было резать ножом. Быстрый Ветер положил руки ей на бедра, и платье соскользнуло вниз. Безо всякого усилия он приподнял Ханну и отбросил платье в сторону, потом снял с ее ног мокасины и едва смог успокоить дыхание, окинув взглядом тело своей жены, такое нежное, белое. Груди были упруги, как спелые яблоки, талия тонка, изгиб бедер изыскан, длинные ноги стройны. Огненного цвета треугольник внизу живота притягивал взор. Индеец не осмеливался прикоснуться к этой совершенной красоте. Не сейчас, пусть вначале утихнет огонь, бушующий в жилах и требующий немедленного удовлетворения. Только дикарь швыряет женщину наземь и вонзается в нее вновь и вновь, не заботясь о ее чувствах и желаниях. Нет, он не дикарь. С огромным трудом Быстрый Ветер заставил себя сдержаться. Не сводя глаз с Ханны, он снял одежду. Рубаха упала на землю рядом с кожаными штанами.
Ханна судорожно сглотнула, когда обвела взглядом его великолепное в своей мужественной красоте золотистое тело. Быстрым движением руки Быстрый Ветер отбросил набедренную повязку, и глаза девушки расширились от удивления. Затвердевший член пульсировал и, казалось, жил своей отдельной жизнью. Потрясая своими размерами, он выступал из тела индейца, как стальной стержень, обтянутый бархатом. Ханна задохнулась от ужаса. Никогда она не сможет принять в свое тело столь огромного размера чужую плоть. Она умрет, наверное, не успеет завершиться брачная ночь.
Серебристые глаза Быстрого Ветра довольно блеснули, когда он заметил ее изумление при виде его мужских достоинств.
— По сравнению с твоими белыми любовниками, по-видимому, я произвожу неплохое впечатление! Достаточно ли могучим кажется мой меч? Сможет ли он удовлетворить тебя? Скажи мне, Воробышек, скажи, что я тебе приятен, — он обхватил ее за плечи и с силой притянул к себе.
— У меня не было никаких любовников.
Он хрипло рассмеялся и потерся о нее бедрами, чтобы выказать свое желание. Ощущение, испытанные Ханной при прикосновениях нежной и горячей плоти к ее груди, животу и ногам были такими восхитительными, что ей стало как-то почти невыносимо.
— Нет нужды лгать. Твое прошлое не имеет для меня значения. Но если в будущем ты дашь мне повод сомневаться в твоей верности, я тебя убью.
Ханна помертвела. Голос звучал грозно. Она поверила в серьезность обещания.
— Где твои губы, Воробышек? Я сгораю от желания попробовать их вкус, как уже делал это раньше.
— Это называется поцелуй, — бездумно объяснила Ханна. — Белые люди так целуются. Большинству мужчин это очень нравится.