— У меня не осталось другого выбора. Не убегу сейчас — не убегу никогда. Никто не спустит глаз с командующего армией, пусть и той армией, которую ведут на убой.
— Вот именно — на убой. Когда ситуация выйдет из-под контроля, никому не будет и дела до полководца. Армия погибнет. А кому нужен генерал, если нет его войск? О тебе забудут сразу же после поражения.
— Да, так оно и есть, но кто тогда позаботиться об Энин?
Энин… Трисмегист никогда не был в восторге от Энин. Сперва Альберту казалось, что она мешает воплощению его планов, чуть позже — что плохо влияет на Сандро и разрушает мальчика изнутри одним своим существованием, превращает его из многообещающего ученика в слабовольную марионетку. Так оно и было, но это свойство любви: ведь светлое чувство не всегда созидает, иногда оно — воплощение хаоса. Любовь способна разрушить не только человека, но и страну, империю, мир.
Да, любовь иногда не спасает, а топит мир, топит его в крови и войнах. Трэя после десяти лет войн и хаоса пала, и все из-за украденной королевы Элейи;
Атлантия погрузилась под воду из-за любви великана Треглодэна к русалке Изаэль, а вместе с Атланией канула в лето целая цивилизация… Любовь — дело опасное. Надо было спасать мальчишку.
— Энин уже нет, — как можно учтивее выговорил Трисмегист. — Ее нет с тех самых пор, как она шагнула на путь Тьмы.
— Я на него шагнул гораздо раньше.
— Ты ошибаешься, — опроверг Трисмегист. — Тебя пытались наставить на путь Тьмы, но ты всегда умело с него сворачивал. Твой разум творил темные ритуалы, но в сердце ни на миг не угасал Свет. Энин же бросилась во Тьму, словно она — единственное спасение. Ты делал то, что делал, только потому, что так требовали чужие желания, Энин все решает по собственной воле.
— Никто не может залезть в чужую шкуру и сказать, чего хочет ее хозяин, — сказал, как отрезал, Сандро, после чего продолжил уже более спокойным, размеренным голосом, словно он был наставником, а не учеником: — Альберт, ты считаешь, что я прыгну в омут любви с головой, но ты ошибаешься. Даже не ошибаешься, а путаешь меня прошлого со мной настоящим. Раньше бы я в ущерб делам насущным, поискам спасения и свободы — как для себя, так и для самой Энин — побежал с ней в Неметон или повел смотреть на «дракона». Сейчас я бы добился расположения девушки иначе. А вместе с тем — вытащил ее из Бленхайма и разом позабыл об Арганусе и рабстве. Сделал же я все не так, как требовал здравый рассудок. Но если б я знал, куда упаду, то постелил на то место перину. Сейчас — прежде, чем начать игру — я обдумываю на шаг вперед, я научился рассчитывать и рассуждать здраво даже в сердечных делах.