— Глупец! — взорвался К’йен, и казалось, он вновь начнет избивать беспомощно трепыхающегося под непосильным грузом заговорщика, но Перворожденный обуздал свой гнев и заговорил спокойно и с расстановкой: — Порой, чтобы укрепить созданное, надо его испытать. Огнем и мечом: они сплотят разрозненных. А в слабом войске, не способном ни на что, кроме разговоров, нет силы.
Заговорившись, К’йен не заметил магического удара. Высший даже не успел сообразить, откуда пришла опасность. Его отбросило в сторону, а в следующее же мгновение ему пришлось отбиваться от старого противника, на которого высокопарные речи не произвели должного впечатления.
Заговоры и поединки под куполом арены набирали обороты…
* * *
Сломя голову Сандро несся по коридорам замка. Юный некромант, даже не догадываясь, что архитектором Бленхайма был сам Трисмегист, с удовольствием мечтал, как проломил бы зодчему голову. А дверь, открывающая путь на балкон, была так же далека, как звезды, которые он так и не успел подарить Энин.
Насколько велико оказалось удивление, когда он увидел у желанного входа возлюбленную, можно было легко прочесть по вмиг округлившимся глазам. Быстро переборов оцепенение и трепет, которые непонятно почему всегда появлялись при виде первой любви, он попытался ворваться на второй ярус «зала боев», но Энин остановила его грубым движением, прибившим к стене, и резкими словами, которые заставили стоять неподвижно:
— Никто не войдет и не выйдет! — грозно пояснила она, после чего добавила: — Приказ Аргануса.
— Он приказывал тебе, но не мне, — дерзко ответил Сандро и сам удивился той легкости, с какой шел против слов единственного и неповторимого, чарующего и обворожительного создания во всей вселенной, но свою следующую реплику он запомнил надолго: — Уйди, иначе мне придется войти силой. И быстро: это мой приказ.
— И что ты мне сделаешь, мелочь? — нагло ухмыльнулась Энин.
Сандро хотел напомнить ей, что обучался у Аргануса на пять лет дольше и знаний у него гораздо больше, чем у нее, что до уроков магии Энин не умела ни писать, ни читать, а ему не пришлось тратить на это познание времени, но он не сказал ничего — лишь щелкнул посохом по идеальному лбу девушки, вложив в удар, больше походивший на прикосновение, заклинание оцепенения. С немым укором и необъятной ненавистью глядя на обидчика, Энин замерла, словно изваяние. Сандро знал, что пожалеет о содеянном, но непонятная сила тянула его в «зал боев», и он не мог противиться этому зову. В следующий миг он вошел под купол арены.
Первым, кого он увидел, был вампир, сидевший на своей добыче, словно на вороном жеребце. Сперва Сандро не разобрал, кого оседлал Высший, но, приглядевшись, распознал в нем Клавдия и, не зная, что делает: то ли помогает врагу, который его обманул, то ли другу, который спас от гибели, — юный чародей сплел первое заклинание, пришедшее на ум, и атаковал неизвестного вампира. Цель была достигнута, Высший, даже не успев поставить магический блок, отлетел от Клавдия на несколько шагов. Батури было достаточно избавиться от непосильной ноши, чтобы он вновь схлестнулся со своим обидчиком в поединке. Вампиры сцепились, и им было уже не до Сандро.