— Отмотаешь время настолько, насколько хватит сил без жертвоприношений, — заявил Трисмегист. — И посох вернешь нынешнему владельцу.
— За ним он придет позже.
— Может, объясните мне, о чем вы говорите? — встрял Сандро, но никто не стал утруждать себя разъяснениями.
— Узнаешь позже, — уверил Альберт.
— До возвращения мальчика ты останешься здесь, — поставила Трисмегисту свое условие Агнэс.
— Действуй, — потребовал Альберт, и жрица не стала медлить.
Одним неуловимо быстрым движением она рукой отсекла у Трисмегиста голову, вторым отрубила конечности, а дальше, впитав его силы, начала сумасшедше диким криком вещать слова заклинания. Время остановилось. Огонь свечей замер, а воздух, что неожиданно стал тяжелым, как металл, сжимал Сандро со всех сторон. Он хотел помочь Альберту, отгородить его от обезумевшей жрицы, вытащить его из лап чудовища, которое скрывалось за женским обличием, но тягучий, как патока, воздух не дал ему и пошевелиться. Заледеневший огонь неожиданно резко вырвался из тонких фитилей, окутав галерею душным жаром. Сандро закрыл глаза, но даже сквозь замкнутые веки он видел ужасающе опасный свет. Однако вскоре яркость пламени померкла, а охолодевшая тьма заволокла сознание юноши своими сетями.
Сандро не видел этого, но в тот самый миг солнце взошло, чтобы, поздоровавшись с Сераписом, уйти восвояси. Арганус только сейчас повстречался с де Гарди на крыше Бленхайма, к Эс Сиду только сейчас пришли купленные ренегатом люди, чтобы сжечь лишнего свидетеля.
Солнце, пробудившись от ночного сна, поднялось на небосвод, но лишь для того, чтобы скрыться за пеленой магии и повернуть вспять. А вместе с солнцем и время качнулось назад, заставляя всех и каждого заново пережить сегодняшнюю ночь.
Мне не нужен друг, который в огонь и в воду — меня. Мне нужен друг, который в огонь и в воду — со мной.
Сандро Гайер. «Мемуары некроманта»
Соединились огонь и вода, сплелись жизнь и смерть. И утонули секунды в вечности, возвращая то, что было, залечивая те раны, которые не имели права открыться. Но Судьбу не обмануть, а раз брошенный жребий не перекинуть, не изменить то, чему быть судилось.
«Временные грани». Пастор Серапис
Безумный крик и исступленный плач, нечеловеческий вопль, молящий о спасении и проклинающий за бездействие, рев, переходящий во всхлипы, заставил его разлепить глаза. И он разжавшейся пружиной выскочил из кровати.
Сердце сумасшедше колотилось, отбивая едва ли не барабанную дробь, чувство животного страха и собственного бессилия сковали грудь, душу изрезали когти неведомого монстра, и зверь поселился внутри. Сандро помнил то, что должно произойти, помнил, как красота и человечность его возлюбленной обрастают темной магией, превращающей ее в исчадье смерти. Он помнил и не мог понять, правда это или всего лишь дурной сон. Он многое бы отдал, чтобы все оказалось сном, но должен и обязан был проверить наверняка — безграничное чувство тревоги требовало этого.