Потом: Знает ли он меня?
В первый день пути, как и сегодня, Джедин Хоксворт сказал:
— Слезай, не могу думать, когда ты рядом сидишь. Пойди немного прокатись с ниггером.
Адам повиновался, и — как и сегодня — влез на сиденье к негру. Теперь он мысленно вернулся к тому первому дню, к моменту, когда он повернулся к вознице и сказал:
— Я хотел бы знать имя человека, который... который для меня такое сделал. В ту ночь. В подвале. Мистер Блауштайн называл вас мистером Толбатом, но полного имени я не знаю.
— Моис, — сказал возница. — Моис Толбат.
— Моисей? — переспросил Адам.
— Не-а, — сказал возница. — Это не еврейское имя.
— Но Моисей... — Адам помедлил. — Это должно быть то самое имя — я имею в виду из Библии.
— Может, и из Библии, — согласился возница. — Но не еврейское.
Немного погодя Адам сказал:
— Я хочу, чтобы мы стали друзьями. Нам предстоит долгая дорога. Как мне вас называть? Хотите, чтобы я называл вас Моисом?
— Не-а, — сказал возница.
Тогда Адам сказал:
— Хорошо, значит, мистер Толбат.
Возница хмыкнул.
— Ну уж нет, только не это. Так звал меня старик Блям-стин, — и опять хмыкнул, или издал звук, похожий на смешок. И стал передразнивать Аарона Блауштайна, поджимая губы: — Мис-тер Тол-бат, мис-тер Тол-бат. — Потом сказал: — Старик Блям-стин... у него прям-таки с языка не сходят все эти мистеры. Как будто его кто-то заставляет притворяться и пускать пыль в глаза. А сам только и ждал, как бы поскорее от этого избавиться. От всей этой мистеровщины. И от меня. Вот и продал меня этому бакре, — негр кивнул на белый парусиновый верх первого фургона.
Глядя на большой фургон впереди, Адам сказал:
— Он вас не покупал. Он платит нам за работу. — И добавил: — Он платит нам поровну.
— Это он так говорит, — сказал возница. — Вот погоди, увидишь.
— Такой был уговор, — сказал Адам. — И если он не заплатит поровну... если он...
— Что тогда? — спросил возница. — Что ты тогда сделаешь, а, Здоровяк? — с лукавой улыбкой он склонил голову и мягко сказал: — Из своих денежек мне отдашь, а? Чтобы у нас было поровну?
— Хотелось бы надеяться, что именно так я и поступлю, — сказал Адам.
Моис усмехнулся и принялся тихонько насвистывать веселый, беспечный мотивчик.
Адам поглядел через простор зеленого луга в сторону леса, где царил покой тенистой прохлады. Потом сказал, обернувшись:
— Так как вы хотите чтобы я вас называл?
— Зови меня просто Толбат, — сказал возница. — Выговорить-то сможешь, а?
— Да, Толбат. А вы знаете, как меня зовут?
— Тоже, небось, что-нибудь вроде Блям-стина.
— Да, Розенцвейг, — сказал Адам. — Но у меня есть ещё одно имя.