– Мне кажется, я тоже понимаю, – робко проговорила Энни. – Хотя было бы неправдой сказать, что я чувствовала это там, наверху. Я была слишком поглощена своим горем и на вас почти не обращала внимания.
– Мы все были поглощены своим горем, – сказала Оливия. – Именно поэтому мне и захотелось на время остаться одной. – Она немного помолчала. – Но я все равно знала, что вы близко, и мне от этого было легче.
Некоторое время все молчали.
– Как вы думаете, мы действительно будем часто писать друг другу? – наконец заговорил Джим. – Я имею в виду, ведь у нас у всех будет новая жизнь… Я не говорю, что мы не захотим писать или видеть друг друга, просто…
– Просто ты реалист, – подсказала Энни.
– Не важно, будем ли мы писать друг другу письма, – сказала Оливия. – Важно, чтобы сохранялась какая-то связь. Например, я охотнее берусь за телефонную трубку, чем за ручку, или я могу посылать телеграммы.
– Хорошая мысль, – поддержал ее Джим.
– И Ливви права насчет того, что у нас есть возможность ездить друг к другу в гости, – добавила Энни.
Оливия отпила еще глоток, поставила рюмку.
– И все-таки это не главное, – с расстановкой, задумчиво проговорила она.
– А что же главное? – спросила Энни.
– Когда-нибудь, просто по закону вероятности, с каждым из нас может снова случиться беда, и нам будет нужна помощь. – Оливия встала. Если в ее крови еще играла смесь вина с коньяком, то голова работала на удивление ясно. – Я считаю, что мы должны принести клятву. Мы всегда придем на помощь друг другу, где бы мы ни были, что бы с нами ни стало.
Энни глубоко вздохнула.
– Да, – проговорила она. – Мне бы этого очень хотелось.
– Джим? – Оливия вопросительно взглянула на него.
– Конечно. – Он тепло улыбнулся в ответ. – Ты хочешь, чтобы мы поклялись поддерживать связь и делать друг для друга все, что в наших силах?
– Нет. – Оливия покачала головой. – Не просто «делать все, что в наших силах». Люди часто произносят эту фразу просто из вежливости, не вкладывая в нее никакого смысла. Я говорю о настоящей нерушимой клятве. Если кто-нибудь из нас окажется в беде, остальные бросят все и придут на помощь.
Энни тоже встала.
– Как семья?
– Именно как семья. – Джим поднялся на ноги. – Как поступили бы наши родители, если бы мы в них нуждались.
– In loco parentis, – улыбнулась Энни. – Моему отцу это понравилось бы.
– Им всем понравилось бы, – тихо проговорила Оливия. Она ощущала тепло, которое не имело никакого отношения к действию алкоголя, она чувствовала, как в ней пробуждаются новые силы и надежды.
– Надо выпить за наш союз, – сказал Джим. Они разыскали рюмки, встали рядом и подняли их.