Выходя из аптеки, она буквально тряслась, чувствуя себя так, будто распадается на части. Какая-то часть ее – прежняя Энни Олдрич-Томас – надеялась, что это незаметно. Другой части было все равно, ее волновало, только где взять новую бумажку, дарующую относительное спокойствие, подобие нормального состояния духа.
Совсем рядом с ней вдруг оказался темноволосый мужчина – чисто выбритый, очень бледный и в темных очках, хотя на улице не было и намека на яркое солнце.
– Нужна помощь? – спросил он.
От неожиданности Энни остановилась.
– Нет. Нет, спасибо. – Она заторопилась, оглядываясь по сторонам в поисках такси.
Мужчина не отставал.
– У вас такой вид, будто вам плохо. Я могу вам помочь, – проговорил он прямо ей в ухо.
Энни старалась не обращать на него внимания. Она дрожала все сильнее и сильнее, тошнота подступала к горлу. День был холодным и сырым, но она чувствовала, что на лбу и верхней губе выступили капельки пота. Она старалась держаться подальше от края тротуара и поближе к стенам, на которые в случае чего можно было опереться и не упасть.
– Я могу кое-что достать, – сказал он. – Никаких рецептов, никаких вопросов.
– Уходите! – с яростью крикнула Энни. Адреналин, неизменный спутник гнева и страха, на время придал ей силы.
– Да ради бога, – беззаботным тоном ответил он. – Но вы уверены?
– Да, – сказала Энни.
Она ощущала спиной стеклянную дверь пиццерии, два тяжелых пакета с покупками тянули ее к земле. Примерно в пятидесяти ярдах она заметила свободное такси. Может, она сумеет перехватить его, если побежит?
– Я буду тут, поблизости, на случай, если вы передумаете, – сказал мужчина и куда-то делся.
Энни на мгновение закрыла глаза. Открыв их снова, она увидела, что такси все еще стоит, но к нему быстрым шагом идет человек в темно-синем пальто, с кейсом и зонтиком.
«Порядочный человек, – подумала Энни, – не наркоман».
– Такси! – пронзительно закричала она.
Люди удивленно смотрели на женщину, которая с обезумевшим лицом бежала по улице. Она оказалась рядом с такси одновременно с мужчиной в синем пальто. Она увидела, как его рука тянется к ручке дверцы. Энни оттолкнула его и не ощутила ни стыда, ни раскаяния.
Она рванула на себя дверцу, бросила пакеты на сиденье, скользнула в машину и захлопнула дверцу изо всех сил.
– Пэддингтонский вокзал, – задыхаясь, выговорила она и откинулась на спинку сиденья.
Она знала, что стыд придет позже.
Валиума ей хватило на месяц.
Она так и не смогла вспомнить, как добралась до Пиккадилли-Серкус – на такси, на автобусе или пешком. Она не могла вспомнить и то, как пришла к такому решению, какая яркая вспышка логики, свойственной безумию, затмила бессмысленное, несвязное бормотание затуманенного рассудка.