Наконец она повернулась к нему лицом, такая же бледная, как сегодня утром, когда вышла из отдела опознания.
Устало опустившись на стул, отодвинула ногой раскиданные по полу клочья бумаги.
— Это все? — сказала она со вздохом.
— Почему бы вам не признаться сейчас в том, в чем все равно придется признаться часом позже?
Горькая усмешка скривила ее губы, и она проронила:
— Вы так думаете?
Казалось, вот-вот она признает свое поражение, вот-вот заговорит. Она не шевелилась, уставившись в пол, сцепив ладони на коленях. Мегрэ затаил дыхание, опасаясь ее спугнуть.
Но вот она очнулась, нашла на столе сигареты, взяла одну, привычно закурила. И произнесла, как отрезала:
— Ну и работка у вас! Вам самому-то не противно? — Он и бровью не повел. — По-вашему, все, что вы мне тут наговорили, так уж ловко придумано? И вы воображаете, что вам обо мне что-то известно?
— Я воображаю, что мне скоро будет известно, — сказал он уверенно.
— Кроме шуток?
Да она кого хочешь выведет из себя! Меняется прямо на глазах. Вот теперь снова заговорила, как сегодня утром, когда выдавала себя за потаскуху.
— Это что, ваши обычные методы?
Но Мегрэ не рассердился. Напротив, он был тронут: наконец-то он ощутил в ней скрытую тревогу, отчаяние, готовое прорваться сквозь хрупкий заслон воли…
— Селина, послушайте…
— Я не Селина!
— Знаю.
— Да ничего вы не знаете! И не узнаете! А даже если узнаете, на свое горе, сами потом пожалеете! А теперь, если вам так хочется, можете отправить меня в тюрьму. Можете рассказать обо мне журналистам, пусть себе строчат о девушке, которая скрывает свое имя.
— Что вы делали в Бордо?
— Когда? — испуганно спросила она.
— Совсем недавно. Скоро я назову вам точную дату.
Судя по вашей речи, вы вовсе не с Юга и не с Юго-Запада. Впрочем…
Она вздохнула от непритворной усталости:
— Не могу больше! Если вы посадите меня в тюрьму, там мне хотя бы дадут поспать?
— Расскажите мне все и спите сколько угодно!
— Это что, шантаж?
Он смущенно пробормотал:
— Отнюдь, дурочка вы этакая! Разве вы не видите, что я пытаюсь вам помочь? Вам неизвестно, что как только вы станете обвиняемой, перейдете в ведение прокуратуры? Разве я хоть что-нибудь записывал? Вел протокол допроса? — Она не сводила с него странного взгляда. — И пока вы здесь, постарайтесь понять… — Он не закончил. И так уже наговорил ей лишнего. Ему то хотелось ее отшлепать, как непослушную девчонку, то… — Хотите, начнем все сначала и я вам докажу, что все, что вы мне тут нагородили, полная чепуха?
Она подняла на него глаза и отчеканила:
— Я и сама знаю!
— Тогда в чем дело?