Мегрэ подошел к ней, коснулся руками ее бедер.
— Вы носите пояс, — решил он.
— Ну и что?
— Это не просто ремешок, сами знаете. На вас узкий пояс с резинками.
— Что с того? Как хочу, так и одеваюсь!
— Где второй чулок?
— Я ничего не знаю.
Хозяин с явным недоумением слушал эту странную перепалку.
— Дайте-ка мне большой разводной ключ! — бросил ему Мегрэ.
Этим ключом он развинтил сливную трубу. И, как и следовало ожидать, вскоре извлек оттуда мокрый комочек, оказавшийся при ближайшем рассмотрении шелковым чулком.
— Поехали, детка! — сказал он невозмутимо. — Потолкуем-ка лучше у меня в кабинете.
— А если я с вами никуда не поеду?
— Едем, я говорю!
Мегрэ подтолкнул ее к выходу. Она упиралась изо всех сил. На секунду он задержался возле тридцать второго номера и приоткрыл дверь.
— Я в контору! — предупредил он только что подъехавшего следователя. — Похоже, у меня есть кое-что любопытное.
В тот же миг задержанная попыталась броситься в сторону. Но комиссар успел перехватить ее руку; тогда свободной рукой она вцепилась ему в лицо.
— Эй, потише…
— Пустите меня! Пустите, я говорю! Вы подонок! Вы хотели меня раздеть… Задрали мне юбку. Вы мстите мне за то, что я не далась вам!
В коридоре захлопали двери. Оторопевшие постояльцы взирали на невозмутимого Мегрэ, державшего девушку за руку.
— Может, хватит орать?
— Вы не имеете права забирать меня! Я ничего не сделала! Мне надо на поезд… — Она не переставала вопить, даже когда он тащил ее вниз по лестнице: — Помогите! Я ничего не сделала!.. Это насилие!
Она явно надеялась, что люди, не разобравшись, в чем дело, кинутся ей на помощь: такое случается чаще, чем можно себе представить. Как-то раз, когда Мегрэ был еще новичком в полиции, его самого здорово потрепали, потому что карманник, задержанный им у выхода из универмага, вдруг заорал:
— Держи вора!
Перед «Северной звездой» уже собрались зеваки. На всякий случай комиссар знаком приказал такси подъехать поближе. Но одному из полицейских пришлось помочь ему справиться с девушкой: она все еще вырывалась и даже пыталась броситься на землю.
Наконец им удалось захлопнуть за ней дверцу. Мегрэ поправил сбившуюся шляпу и покосился на запыхавшуюся пленницу.
— Давненько не встречал подобной стервы! — заметил он.
— А я в жизни не видела такой грубой скотины, как вы!
И не разберешь, что она за штучка. Когда утром они столкнулись на лестнице, в этом своем темно-синем костюме она выглядела такой юной и хрупкой, что он чуть не принял ее за девушку из хорошей семьи.
Но у себя в номере она держалась грубо и вызывающе, словно гулящая девка.