Зримое напряжение нарушила зеленоглазая. Она соблазнительно потянулась, отчего Сирилль, обслуживающая эти столы, недовольно поджала губы и чересчур сильно стукнула донышком расписной тарелки о стол. Меронийка только улыбнулась, еще раз огляделась и, подцепив кусочек хлеба на вилку изящным легким движением, заметила:
– Ну надо же, поторопилась я с выводами. Мы все-таки встретились еще раз. Приветствую, ваше высочество. – Она вежливо склонила голову в сторону той, что была одета в эльфийское платье. – И вас, ваши высочества. – Это уже светловолосым близняшкам.
Трактирщик решил, что стоит достать из тайничка пару бутылок отличного вина, сохраненного с прежних, мирных времен. Их высочества, надо же! Принцессы… Что они тут делают? Но не его это дело. Равналь пожал плечами. Мало ли какие дела есть у облеченных властью персон.
С вином разговор пошел веселее. Особенно когда в компанию плавно влились еще двое – рыжекудрая альрунка и смуглая, чем-то похожая на вторую невестку Сегера девушка. Только вот куда более решительная и смелая, судя по количеству оружия у нее на поясе.
Ну а позже у трактирщика не было времени как следует полюбоваться на странных гостий. Слишком уж много народа нагрянуло в трактир. Не осталось ни единого свободного стола, люди теснились по шестеро, семеро, но ни один не решился переступить незримой границы и подняться в зал, оккупированный принцессами. Ну и каждого посетителя надо было обслужить, накормить, каждому – улыбнуться, уделив толику внимания. В результате две расторопные служанки, и обе невестки, и даже внуки крутились как ящерки на сковороде.
Сам он только успевал, снуя из кухни в таверну и дальше, во двор, выхватывать из яркой мозаики событий, происходящих в верхнем зале, красочные картинки.
Вот одна из дривленок, уединившись в углу у камина со спокойной женщиной в эльфийском платье, раскладывает перед ней большие цветные карты. Раздраженно фыркает, когда раз за разом большие рулоны скатываются и падают. Сероглазая тонким стилом отмечает что-то на самом большом листе, придавленном парой бутылок. Слегка изодранный край бумаги, исписанный рунами, свисает и касается свежеокрашенного пола. Щелкнув пальцами, женщина улыбается. И от этого ее неприметное лицо становится почти прекрасным. Во взгляде появляется лукавая насмешка, отблески свечей золотят кожу. Собеседница кивает согласно, тряхнув косой, и шепчет что-то неразборчивое, но явно веселое.
Сидящая за соседним столом зеленоглазая кошечка, до того внимательно прислушивавшаяся к разговору, заливается веселым смехом. В черных зрачках отражаются огоньки свечей.