Густая, цвета спелой пшеницы короткая шевелюра после активной просушки встала дыбом. Невольно сравнив со своими – неопределенно-каштановыми тонкими и тусклыми волосами, отчаянно позавидовала пребывающему в недоумении шпиону. О чем не преминула сообщить в самых изысканных выражениях. Он полулежал, опираясь на мое плечо, и глаз его не было видно, но я кожей чувствовала искреннее удивление, расходящееся волнами по пещере.
Кажется, он доволен… Устроив пациента поудобнее, я устало прикрыла глаза.
Здесь было хорошо, покойно, будто там, далеко, за лесами и полями не лилась кровь, не грохотали сапога пехоты по разрушенным мостовым, не мяли траву на чужих полянах…
Я быстро научилась понимать эльфа. Необходимость – самое лучшее подспорье.
Иногда его молчание, такое выразительное, казалось насмешливым или гневным. Очень редко – просящим… Иногда – ободряющим.
Он постоянно наблюдал. Как неловко я перетряхиваю одеяла, копаюсь в немногочисленных флаконах и фиалах, нарезаю хлеб. Слушал мои бесконечные монологи. Кажется, ему было даже смешно… иногда? Что он видел в обычной, повседневной суете, какие мысли его одолевали? О доме, семье? О мести?
Присутствие эльфа ощущалось остро, но не смущало. Он занял мои мысли полностью, без остатка. К тому же под этим внимательным взглядом я сама себе казалась более умелой, ловкой, значительной.
Заглядевшись на ладони, медленно сжимающиеся в кулаки и расслабляющиеся, я опять порезала палец. В негодовании огласила тишину пещеры парочкой выражений, которые ни в коем случае не должны осквернять уста принцессы.
На четвертый день я застала эльфа терпеливо вырезающим какую-то фигуру из тонкой дощечки. Плохо слушающиеся пальцы соскальзывали с рукояти, лезвие мелькало в опасной близости от едва зажившей кожи, но он не собирался останавливаться. Он спешил…
На следующий день светлый потребовал снять повязки с ног и попробовал встать. Я просто диву давалась, хотя отлично понимала его нежелание оставаться здесь хоть на один день дольше необходимого. Мое недовольное бурчание, кто тут врач, он или я, осталось без комментария. Действительно, если бы не шрамы, неуверенная походка и изможденный вид, никто и не сказал бы, что полдюжины дней назад этот эльф был почти мертв.
Но мне казалось, что время еще есть. Время разобраться в собственных чувствах… Это была иллюзия.
Все закончилось неожиданно резко, еще через пару дней.
Эльф уже вполне уверенно ходил, встречая меня в беседке по утрам, и примерялся к моему кинжалу, брошенному впопыхах под скамью, да так и забытому. Блеск лезвия, охотно подчинявшегося умелым рукам, навеял идею наведаться в старый арсенал. Что я собиралась сделать? Вооружить врага… Но чей он враг? Мой? Вот уж нет.