– О моей душе потом. Зачем ты открыл окно?
– Весна. Понимаешь, весна после поганой и злой зимы.
Редактор подошел, затворил окно, закрыл шпингалеты.
– Я их до лета прикажу опечатать, чтобы ты больше не экспериментировал.
– Ты подлинный диктатор.
– Возможно, я диктатор, но вчера я имел долгую беседу в Агитпроме ЦК.
– Ну а что тебе там сказали?
– Там говорили о тебе.
– Царица Небесная, спаси и помилуй.
– Не паясничай.
Редактор достал из кармана портсигар, закурил толстую самодельную папиросу.
– Тебе не предлагаю, ты такого крепкого табака не выдерживаешь.
– Слушай, – Леонидов газетой вытер подоконник и сел, – говори дело.
– Твою статью «Ответ Штальбергу» отметил сам Владимир Ильич.
– Знаешь, раньше, когда императору нравилось сочинение журналиста, то его награждали или золотыми часами с алмазной монограммой, или портсигаром. Мне даже гонорар не увеличили.
– Что ты несешь. Знаешь, что с тобой могут сделать за такие слова?
– Знаю, не первый год замужем. А говорю их только тебе, потому что верю.
– И напрасно, нынче никому верить нельзя.
– Уяснил. Так что Агитпром?
– НЭП внес смятение, мягко говоря, в души многих людей, которые истово боролись за революцию. Участились самоубийства, некоторые стали плотнее работать с коммерцией, не бесплатно, конечно, участились случаи взяточничества.
– Что значит участились? Ты это другим рассказывай, и без всякой Новой Экономической Политики красные чиновники брали и сейчас берут. Так что Вашему ЦК от меня надо?
– Им нужен партийный публицист.
– Это не я. Это Бухарин. А я беспартийный и весьма подозрительный, с их точки зрения, тип.
– Не паясничай. Со следующей недели я отдаю тебе нижний подвал, на второй полосе. Нужны очерки в твоем духе. Тема «Два мира». Понятно?
– Как не понять. Борьба с идеологией НЭПа.
Редактор направился к дверям, повернулся и спросил:
– А ты не думал вступить в ВКП(б)?
– Ты считаешь, что мне не о чем думать?
Редактор неодобрительно покачал головой.
– Кстати, в Агитпроме очень недовольны, что наша газета печатает твои уголовные истории.
– На них держится тираж.
– Ты мыслишь старыми категориями.
– Хорошо. Я буду печатать свои, как ты говоришь, уголовные истории в другом месте.
– Где хочешь.
Редактор вышел, саданув дверью.
Леонидов посмотрел на часы.
Пора. Его ждут на Мясницкой.