– Нет, Перед отходом поезда я вагон подметал, на полу ничего не было, я бы нашел, – покачал головой почтальон.
– Квитанция найдена у дверей вагона. Неужели повезло, – засмеялся Тыльнер.
– Всякое бывает, – недоверчиво произнес Лапин. – Надо с Ярославлем связаться. Вот ты Жора тогда и займись этим.
– Где у вас связь? – спросил Тыльнер начальника милиции.
– Пошли.
В комнате линейного поста на столе стояли три аппарата.
– Средний, – ткнул пальцем Фролов в массивный аппарат, с двумя колокольчиками на корпусе. Тыльнер снял трубку.
– Барышня, здравствуйте, мне бы Ярославль… Жду… Жду.
Он сел на стул и оглядел комнату.
У входа на вешалке висло два брезентовых плаща, печка-буржуйка накалилась до красна, над столом портреты Ленина и Дзержинского.
На стене плакат с милицейской формой одежды, рядом с ним красноармеец штыком закалывал гидру контрреволюции.
В углу на стенде несколько фотографий разыскиваемых.
– Ярославль… Да, барышня, давайте мне уголовно-розыскную милицию… Что? Ах вот как... правильно, по-старому сыскную… Спасибо… Дежурный, это субинспектор Московской розыскной милиции Тыльнер. Здравствуйте… Спасибо… И вам не болеть… Как мне с начальником соединиться… Спасибо… Жду.
Тыльнер достал портсигар, предложил Фролову, они закурили.
– Здравствуйте, товарищ Андреанов. Вы получили ориентировку об ограблении почтового вагона… Прекрасно… К вам на городскую почту поступала посылка…
Поезд шел из Симферополя в Москву.
Когда-то вагон, в котором ехала Лена Иратова, был штабным – в нем располагался какой-то красный командир. Теперь его отдали кинематографистам, и в нем ехала в Москву группа Александр Разумнго.
В вагоне, загораживая проход, стояли осветительные приборы, была даже маленькая лаборатория для экспресс проявки проб пленки. Комфортнее всех ехала съемочная аппаратура.
Лена Иратова устроилась с немыслимым комфортом. Ехала она в целом купе. За окном бежала мимо Ченгарская степь, проплывали маленькие станции, разбитые войной, сломанные вагоны на запасных путях.
Раздался стук, дверь открылась, на пороге стоял оператор Миша Винклер.
– Леночка, пошли к столу. Все собрались, закусим, чем Бог послал.
– Сейчас, Мишенька, только в порядок себя приведу.
– Наводи красоту, мы ждем.
В бывшем штабном отсеке стоял стол, покрытый белой, грубого полотна украинской скатертью с петухами.
На ней расположилась бутылка с красным вином, разнокалиберные чашки и кружки, лежал белый хлеб, жареная баранина, фрукты-овощи, козий сыр.
– Друзья, – режиссер поднял стакан, – выпьем за то, что мы едем в Москву, выпьем за то, что мы хорошо поработали в Ялте и Симферополе, а также за нашу героиню Леночку Иратову.