Где-то через месяц нашего виртуального кладоискательства я рассказал о нём Кире. В ней, как и во многих женщинах, вполне уживались прагматик и романтик. Только прагматик обычно был дальновиднее.
– Стало быть, ваши дела так плохи, что вы прибегаете к поискам золота, – совершенно в лоб запулила она. – Хоть в казино ходить не пробовали…
– Я бы так не сказал, – задумчиво произнёс я. – Сумму долга Сацу возможно перезанять, и даже сделать это у него самого. Только под несколько другие проценты. Нет, здесь дело в другом. Полученная таким образом сумма даст нам независимость.
– Я, конечно, не совсем понимаю, – протянула она, – ни в самолётах, ни в бизнесе. Но что-то подсказывает мне, будто именно это основание для независимости выглядит слишком зыбко.
Мы познакомились, когда Кира пришла в наш салон приобретать ноутбук в качестве гранта какого-то Международного фонда по изучению исчезнувших языков. В то время она работала над диссертацией о взаимосвязях между кельтскими диалектами Уэльса и Бретани. Будучи человеком глубоко гуманитарным и по определению ничего не понимающим в компьютерах, она предпочла заслать вместо себя в магазин свою подругу, офис-менеджера каких-то разбойников на Пречистенке, которая уже три года на своём сервере раскладывала «косынку». Исполненные смысла и компьютерных знаний вопросы этой дамы произвели даже на моих видавших виды менеджеров такое глубокое впечатление, что они попросили меня посмотреть это шоу. Несколько обронённых Алиной замечаний навели меня на мысль, что она старается не для себя, а для кого-то другого, и я попросил её (возможно, не совсем вежливо) на следующий день прийти с тем человеком, для которого этот ноутбук предназначен по-настоящему.
Кроме того, будучи в не очень далёком прошлом сотрудником рядового российского НИИ, я хорошо себе представлял, какую ценность для подобного человека имеют пресловутые полторы–две тысячи долларов, отпущенные ему «на науку» каким-нибудь западным фондом. И поручать израсходовать их человеку, образование которого заключалось в чтении «Elle» и «Vogue», выглядело достаточно бессмысленно.
Короче, этого неизвестного мне человека мне стало с самого начала жалко.
Кира появилась на следующий день, зябко кутаясь в шубку из норковых лапок, и с робкой агрессивностью попыталась выяснить, почему мы вчера «нахамили» её подруге. Я высказал свои резоны, подчеркнув, что, со слов её же подруги, компьютер предполагался для какой-то работы вполне трудящемуся человеку, но сама подруга впечатления такого трудящегося человека не производила. Попутно я поинтересовался, почему она пришла к нам сама, раз уж, по словам Алины, мы оказались такими хамами.