Сегодня утро началось с прихода настоятеля местного прихода РПЦ, который с порога огорошил меня графиком освящений магазинов и административных зданий в приходе. Батюшке требовалось назвать сроки освящения нашего салона, о котором он, по его словам, оказывается, договорился с Виктором. Виктор отсутствовал уже пару дней и, судя по всему, уже находился вне зоны устойчивой связи, так что проверить слова отца Валерия никак не представлялось возможным.
Да и проверять их, по большому счёту, не требовалось. К служителям разных культов мы с Витькой относились примерно одинаково, и я взял на себя смелость предположить, что поп действительно бывал здесь, говорил с Виктором, получил лёгкий отлуп и сейчас явился с вторичным предложением. Но увидев в Витькином кресле другого человека, скорее всего не знакомого с прежней историей переговоров, хитрый поп решился на небольшую манипуляцию истиной. В мягкой форме я высказал батюшке свою версию событий, отчего тот покрылся пятнами, неприкрыто пригрозил нам, что «Господь не попускает колеблющимся», и ретировался. Я же остался в офисе с неприятным чувством, которое говорило мне, что от батюшки стоит ждать не меньших неприятностей, чем от экологического надзора и санэпидстанции, вместе взятых.
Поэтому, когда зазвонил телефон, я даже помедлил снимать трубку, ожидая, что, скажем, глава охранного агентства, которое надзирало за нашим офисом, в ультимативном ключе предложит нам провести освящение, без которого ни один секьюрити не поручится за сохранность нашего склада и товара.
Но это был Ух. Он настаивал на встрече этим вечером. Для свидания, по словам Уха, у него имелось много оснований: от общего бизнеса (по факту – уже три недели поиски самолёта шли на средства ухонинских заокеанских партнёров), до некоторых сведений, которые ему хотелось бы обсудить.
Мы договорились встретиться в кафе «Али-Баба» на Садовой, где варили настоящий арабский кофе.
Игорь скользнул в кресло. Не сел, не плюхнулся, а именно скользнул, как это делают много тренировавшиеся люди, и устроился он в нём так, чтобы оказаться на ногах в любой момент без видимых усилий. «Он же футболист-любитель, – подумал я, – но очень хороший футболист и очень хороший любитель. Наверное, ни грамма жира, юберменш, по сравнению с нами, компьютерными червями».
– Вот ведь какая фигня получается, – сказал он и залпом выпил чашечку кофе, сваренного по-арабски, – ещё кофе, пожалуйста. Уж извини, очень пить хочется. И газировки, пожалуйста, – сказал он подошедшей к столику официантке. Она восторженно на него поглядела, и я подумал – как же он, наверное, был хорош в своей лётной форме. Когда-то у Берберовой я прочитал об английском шпионе Рейли: «У женщин неудач он просто не знал». Мой собеседник был из таких же.