– Стиль Есенина… – задумчиво проговорил Помидоркин. – Ну ладно, везите бумаги ко мне домой. Так и быть, выделю вам пятнадцать минут. Хотя, конечно, вряд ли это настоящие письма. Лаборантка объяснит, как до меня добраться.
И, не прощаясь, профессор повесил трубку.
Калерия Семеновна возмутилась. «Везите бумаги»! Она же не курьер какой-нибудь, чтобы целыми днями мотаться по всей Москве! Но все-таки пенсионерка отправилась в путь, решив, что это будет ее последняя жертва во имя науки.
На звонок дверь открыла сухонькая старушка в клетчатом переднике. Она смотрела на Калерию Семеновну строго, как на студентку, прогулявшую экзамен.
– Я привезла письма Есенина, – произнесла заробевшая пенсионерка.
– Хозяин вас ждет, – с достоинством ответила та и впустила гостью в квартиру.
«Ишь, прислугу держит, – удивлялась Пыкова, шествуя за старушкой по длинному коридору. – А все толкуют, что российская наука в кризисе».
Внешний вид Юрия Львовича Помидоркина убедительно свидетельствовал: до кризиса далеко. Профессор оказался энергичным мужчиной в еще приличной физической форме, хотя и с аккуратным брюшком. Калерия Семеновна автоматически отметила, что он, должно быть, как и она, недавно справил 60-летие. Однако выглядел Юрий Львович как типичный ходок по дамам, чей возраст не превышает студенческий. Максимум, на что бы он согласился, – молоденькая аспирантка, с благоговением взирающая на доктора наук.
– Ну-с, давайте сюда вашу находку, – без предисловий сказал Помидоркин и требовательно протянул руку.
В очередной раз поразившись его невоспитанности, Калерия Семеновна отдала бумаги. Профессор впился в них взглядом. Затем взял со стола лупу и принялся внимательно изучать строчки. Через полчаса та же участь постигла фотокарточку. Калерия Семеновна, так и не дождавшись приглашения, осторожно присела в вольтеровское кресло. Наконец, Помидоркин понюхал бумагу, странно хрюкнул и поднял на пенсионерку глаза. Пыкова заметила в них какой-то адский отблеск и поспешно отвела взгляд.
– Конечно, для окончательного вывода необходима графологическая экспертиза, – медленно сказал профессор, – но я на девяносто процентов уверен, что это подлинник. Знаете, сколько их прошло через мои руки? Да, скорее всего письма настоящие.
Калерия Семеновна вскочила с места:
– Господи, радость-то какая!
Помидоркин посмотрел на нее тем же диким взглядом:
– Вы так думаете?
– Ну конечно! Еще одни факты из жизни великого поэта. Возможно, даже удастся сделать какое-нибудь открытие!
– А нужны ли они, эти открытия? – промолвил Юрий Львович и возбужденно зашагал из угла в угол комнаты. Он остановился около окна, откашлялся и хорошо поставленным голосом произнес: – Знаете ли вы, что принесли сюда бомбу?