Гуров остался доволен помощниками. Они не принадлежали к числу тех молодых людей, что мнят себя сложившимися специалистами, не имея к тому почти никаких оснований. Гурову приходилось встречаться с такими, посматривающими вокруг свысока, роняющими слова лениво и снисходительно и без надобности козыряющими направо и налево красными «корочками», а он подобного терпеть не мог.
Но лейтенант Калмыков и лейтенант Спирягин (так звались помощники) были не из таких. Оба высокие, спортивного телосложения, с простыми открытыми лицами, они были похожи на комсомольцев, как их раньше рисовали на плакатах. Держались они просто, разговаривали человеческими голосами и своей принадлежности к органам не афишировали. На таких можно было положиться.
Выехали с первым же поездом. Гуров едва успел попрощаться с женой. У Марии от его перемещений уже голова шла кругом, о чем она и поведала Гурову с грустью в голосе.
– В чем я сейчас по-настоящему раскаиваюсь, – заявила она, – так это в том, что поторопилась отправить тебя на отдых. Твой отдых больше похож на бег по кругу. Ты ведь бывал на ипподроме – видел, как там надрываются лошади?
– Надрываются, правда, – с улыбкой согласился Гуров. – Но ведь смотреть на них приятно – разве не так? Вот когда мы сойдем с круга, тогда дело будет по-настоящему плохо.
Усаживаясь в вагон, Гуров, однако, испытал отчетливое беспокойство. Ничего подозрительного в глаза ему не бросилось, но ощущение дискомфорта было весьма отчетливое. За ним как будто исподтишка наблюдали – пристально и неотступно.
Когда обосновались в купе, Гуров поделился своими сомнениями с товарищами и предложил ненавязчиво разведать обстановку в поезде.
– Присмотритесь к пассажирам, ребята! – распорядился он. – Но так, чтобы к себе не привлекать внимания. А то беспокойно у меня что-то на душе. Конечно, и мне может что угодно примерещиться, но лучше один раз перестраховаться. Только одно условие – никакой самодеятельности и полнейший нейтралитет. Забудьте на время, что вы – милиция. Сейчас вы просто мои глаза и уши. На любое действие, даже самое незначительное, вы должны получить мое разрешение.
– А чтобы ваши блуждания по вагонам выглядели натурально, – невинно заметил полковник Крячко, – думаю, для начала вам следует сгонять в вагон-ресторан за пивом. А потом за добавкой. Нет ничего естественнее, чем мужик, бегающий за добавкой.
– Вы, ребята, не слушайте полковника, – ровным голосом вставил Гуров, даже не удостаивая Крячко взгляда. – Полковник обожает пошутить, а люди иногда принимают его фантазии всерьез.