Славик едва не напоролся животом на толстенную сухую ветку, отшатнулся и вдруг понял: он возле поляны! Знакомая сосна! На следующей висит «лиса». Вот зарубка на березе! Сейчас левее… Тьфу, направо!
Точно. Цепочка валунов, а за ними…
Над лесной лужайкой кружил вихрь жгучих снежинок, вселенная окончательно стала черно-белой, различимы только оттенки.
Последний рывок! Осталось шагов тридцать-сорок!
Нечто повернуло к Славику тяжелую, в складках, морду.
Ярко-розовая пасть была единственным цветным пятном в потерявшем краски мире. Лепесток ядовитого растения на блеклой старой фотографии. Капля чужой реальности в обесцветившейся Вселенной.
Холодно. Боже, как холодно…
* * *
У человеческой психики есть полезная особенность: в экстремальных ситуациях течение времени несколько замедляется – выброс адреналина стимулирует работу мозга, химический обмен в нейронах происходит гораздо стремительнее, отсюда и субъективное ощущение «заторможенности» происходящего, это Славик помнил еще с курса физиологии. Вот и сейчас ему показалось, что на прогалине разворачивается сценка из некоего мультика, созданного обезумевшими режиссером и художником, человек в здравом уме ничего похожего создать не может – впечатление усиливало отсутствие цветов, силуэты будто тушью и простым карандашом прорисованы. Движения медленные-медленные, как при покадровом просмотре…
Их было двое – человек и зверь. Со стороны Двери застыл бородатый мужик с рубахе с подвернутыми рукавами и шароварах в складку, голени туго обмотаны тесьмой или ремешками. В каждой руке по прямому ножу, справа подлиннее, слева короткий. Ноги расставлены и чуть согнуты в коленях, будто к прыжку изготовился, руки широко разведены, лезвия кинжалов смотрят вниз – обратный хват, таким пользуются опытные охотники…
Тем более, охотиться есть на кого.
На незнакомца Славик обратил минимум внимания, ну человек и человек – словно и не было горячего предвкушения встретить здесь аборигена. Человек, пусть даже и выглядевший в нежданно изменившемся мире довольно необычно, – нарисованная фигурка со старинной гравюры, – оставался существом привычным и насквозь знакомым. А вот его противник…
На самом деле зверюга с розовой пастью взглянула на Славика лишь на мгновение, которое для него растянулось не меньше, чем на минуту. Этого вполне хватило, чтобы твердо осознать: таких животных не бывает. Не существует. Не должно быть!
Размером оно было с некрупного медведя, только стать иная – в холке чуть поболее метра, лапы не прямые, а как у ящерицы, с выраженным локтевым углом. От толстой шеи до коротенького хвостика по хребту идет полоса вздыбленных игл, словно у дикобраза. Могучие лапищи с четырьмя когтями и выгнутой «шпорой», по бокам голая шкура. Треугольная бугристая голова, шерсть – короткая и остистая – только на брюхе и груди. Клыков не видно, вдоль челюстей сверху и снизу идут светлые роговые полосы, смыкающиеся подобно «клюву» черепахи.