– Не преувеличивай. Вчерашнее кострище и одинокий дымок ничего не значат. Торфяник горит, наверное.
– В этих местах не должно быть торфяников, кроме того, дымят они куда внушительнее.
Подали сигнал вызова Наталье, Серегина подруга ответила незамедлительно – ничего особенного не происходит, Трюггви бдит у Двери, только что принесла ему очень сладкого чаю (полюбивший напиток дан предпочитал класть в кружку по пять-шесть ложек сахару). Вы там как, живы?
Разумеется, живы.
После кратковременного отдыха на камне у берега Славик без затруднений выбрался на звериную тропку, разделявшую бурелом и старый ельник, – она как раз вела к северо-западу, предположительно к берегам Маркизовой лужи.
– Я находился здесь, когда появилась «тень», место приметное. Две сросшиеся ели и ручеек из болота. «Тень» шла с противоположной стороны, примерно вот оттуда…
– Надо самому посмотреть, что это за явление, – ответил Серега. – По-моему, ты отнесся к нему слишком эмоционально, испугался, перепсиховал, вот и почудилось незнамо что.
– Значит, руку я себе прокусил из-за девичьей впечатлительности?
– Без обид! Повторяю: увижу своими глазами – извинюсь и куплю тебе ящик пива!
– Да пошел ты…
Залив открылся неожиданно – ельник заместился березовой рощицей, сразу за ней – нагромождение беловато-серых камней и длиннющая песчаная коса. Берег по левую сторону от косы резко уходил к югу, справа зеленели сосны на большом острове в дельте реки (Господи, неужели это Васильевский?), прямо впереди расстилалась серо-голубая водная равнина с темными черточками – небольшие острова в заливе, на самом большом Петр I построит однажды Кронштадт. Картина очень узнаваемая, и одновременно непривычная. Тотальное отсутствие признаков цивилизации – одни лишь чайки, утки в заводях, на узком пляжике разлеглись десятка два толстых нерп, совершенно не напуганных появлением двоих людей – крупный самец приподнялся на ластах, оглядел визитеров карими глазами и вновь развалился на гальке.
– Вперед, – скомандовал Серега. – Прогуляемся по косе, и можно идти обратно. Воздух тут какой – сказка! Вернемся домой с кислородным отравлением!
На этой стороне топография значительно отличалась от привычной питерской. В устье основного русла реки образовался песчано-каменистый язык, далеко вдававшийся в залив, километра полтора, не меньше. Древесного мусора и водорослей хватало, валуны в пятнах подсыхающих водорослей – вода здесь периодически поднимается. Тюлений скелет, бревна, а вот – удивительное дело! – принесенная течением доска с застрявшим трехгранным гвоздем. Гвоздь Серега не без труда вытащил и засунул в кармашек своего компактного рюкзачка – он взял с собой только суточный паек.