– Ну, не знаю… Поживем – увидим.
Вадик закурил, стряхнул пепел в обломок кокосовой скорлупы, служивший пепельницей, уставился на меня раздраженным взглядом.
– Знаешь, в чем твой дефект? – спросил он.
– У меня нет дефектов.
– Есть. Есть ярко выраженный дефект. Бывает такое: человек приятный, просто красавчик, одет с иголочки, а рот откроет – хоть стой, хоть падай. Зубы – как деревенский забор, половины штакетин не хватает, вторая половина – гнилая. И сразу видно – задница этот человек, на зубах экономит. Экономит на своем здоровье, на комфорте, на имидже своем. В общем, на самом главном.
Такой вот у меня друг Вадик. Любит философские обобщения. Только почему-то его жизненные примеры всегда облачены в стоматологическую форму.
– У меня зубы в порядке.
– Твои гнилые зубы – эта вот квартира, – Вадик ткнул пальцем в кучу грязных тарелок, за неимением буфета сваленных на подоконнике. – Зайти сюда страшно. Сам не понимаю, что делаю в этой помойке.
– Ты мой друг. Тебе приятно сидеть и пить со мной пиво.
– Противно мне. Если бы ты был бедным, я бы спонсировал тебя по дружбе, сам бы купил все, что нужно. Так ведь ты богаче меня в десять раз, жадюга.
– Плевать мне на материальные ценности, – я еще пытался обороняться, – не это главное в жизни, Вадик…
– А что главное?! – взорвался Вадим. – Жить в бомжатнике?! Что у тебя за жизнь? Никуда ты не ходишь. В телевизор таращишься да пиво лопаешь. Из хаты своей, по-моему, совсем уже не вылезаешь…
– Ну почему? А бильярд?
– Пошел ты со своим бильярдом!
Вадик поднялся на ноги и собрался уходить. Почему-то я понял, что уходит он навсегда. Это меня добило.
– Сдаюсь, – сказал я. – Будет у меня мебель. Завтра же приступлю к ее покупке. Может, посоветуешь чего?
3
Была у меня двоюродная тетушка – одна из малых веточек весьма разветвленного семейного древа. Прожила она всю жизнь в Костроме, в полном одиночестве, прошла длинный жизненный путь от молодой девы – к деве старой – до просто старушки. Интеллигентная такая старушенция – работала библиотекарем (старшим). С пятидесятых годов сохранилась у нее привычка – выпивать каждый день, после работы, полбокала хорошего виноградного вина. Кажется, это было «Мукузани», хотя не исключено, что «Ркацители», или даже «Хванчкара» – точно не помню, лишние подробности стираются из памяти. Жила она, не тужила, отличалась отменным здоровьем, пока один из вредных докторов (все они вредные) не дал ей совет бросить пить. «Алкоголь – яд, – сказал он, – яд в любом виде и любом количестве. Вы разрушаете им свою печень». Было, это помнится, во время тотальной борьбы с пьянством под руководством генсека Горбачева. И тетушка, как дисциплинированный член партии, завязала с дурной привычкой.