Настя посмотрела на меня с недоумением:
– Если клакера Мишу убили, как он мог похитить у тебя справку?
Я задумалась. Действительно, как?
– Похитил не он. Он только следил, чтобы узнать, в какой день я ее получу. А как только узнал, его убили.
– А почему не убили меня? – предъявила претензию Настя. – Я тоже знала, в какой день ты получила справку. И Маша знала. Нет, не сходится.
Я кивнула. Прикончить человека из-за чужого кандидатского минимума, пожалуй, перебор. И потом, все началось с подкинутых туфель, то есть в конце августа. Почти сразу после этого за мной стали следить. Даже если предположить, что клакер Миша спятил (честно говоря, он всегда выглядел странным), трудно поверить, что мечта о моей кандидатской справке терзала его почти четыре месяца.
– Майор оставил тебе свои данные? – заинтересовалась Настя. – Адрес, телефон?
– Нет, – вздохнула я. – Убежал словно ошпаренный, хотя я ему ничего плохого не сделала. Разве что рассказала немножко о себе…
– Раз не оставил телефона, значит, понял, что ты тут ни при чем, – констатировала моя подруга. – И нечего заговаривать мне зубы каким-то там Мишей. Мы сошлись на том, что Леша и бородач – одно лицо, и это лицо тебя ограбило.
– А мне подозрительным кажется скорее Кубиков, – продолжала я бороться за честь своего спасителя. Правда, тут же была вынуждена внести некоторые коррективы: – Нет, не сам Кубиков, а его мама. Кубикову в жизни бы не вырвать у меня справку с такой легкостью. Это сделала мама в целях мести. А сегодня Кубиков пришел в театр в надежде обидеть меня как-нибудь еще. Да где ему! Без мамы не решился. Так что в следующий раз в театр наверняка заявится она.
– Как знаешь, – пожала плечами моя подруга. – Только когда Леша похитит у тебя еще какие-нибудь бумаги, не плачь, что тебя не предупреждали.
На этой оптимистичной ноте мы завершили беседу, вернувшись в общий круг.
Поскольку благородный Леша предложил себя в провожатые, я решила отправиться ночевать домой. Правда, Настя упрямо мне подмигивала, настаивая, чтобы я отказалась от услуг преступного элемента, но я сделала вид, будто ничего не замечаю. В конце концов, где ее хваленая логика? У меня нет с собой ни единого документа, так чего мне опасаться? Даже если Леша бандит, единственное, что мне грозит, – раз в жизни я получу прибыль от бандита, а не он от меня. Под прибылью я в данном случае подразумеваю провожание.
Перед расставанием я обратилась к Маше:
– Слушай, ты принесла мне билет на завтрашний спектакль?
Дело в том, что Маша какое-то время назад приобрела билеты себе и мне, а поскольку мы обычно являлись в театр поодиночке, каждая со своей работы, то билеты предпочитали разделять.