Вообще-то старший лейтенант Воронцов своим взводом распоряжался. А я же в передовую группу попал, можно сказать, случайно. Старший лейтенант наиболее готовых к выходу солдат взвода отправлял, и я просто на глаза ему попался, когда свой упавший бронежилет поднял и на себя нацепил, а сверху приготовился «разгрузку» надеть. Воронцов в лицо меня знал, кажется. По крайней мере, знал о моем присутствии в вертолете, знал, наверное, и причину, по которой я отправлялся в расположение батальона. Но здесь он был командир. И потому, долго не думая, просто деловито кивнул:
– Выступаешь с группой…
* * *
Сложность еще и в том состояла, что вертолет посреди сосновых стволов застрял, врубившись в лес тугим клином. Пара с небольшим метров от земли – высота вроде бы небольшая, и в нормальной обстановке спрыгнуть можно без проблем. Но склон внизу крутой и высокой травой прикрыт, кое-где в траве виднелись крупные камни, но не везде, и не видно более мелкие, которые тоже способны неприятности доставить. Спрыгивать просто так, бездумно – опасно, потому что рискуешь на скрытый под травяным покровом камешек всего-то с кулак величиной нарваться, и этого уже хватит, чтобы ногу подвернуть. В наших условиях потеря еще одного человека может оказаться критической. А что другие потери есть, я своими глазами видел – сучья деревьев во многих местах обшивку вертолета прорвали. А мы все, кроме беременной женщины, сидели в два ряда вдоль боковых стен, и каждый мог получить удар природным древесным копьем. Кто-то и получил. Одного из пограничников, что против меня сидел, насквозь пробило. Это то, что я сразу увидел. Наверняка и еще кому-то досталось. Даже солдаты на зов командира не в полном составе собрались. А боевиков сдержать следовало. И потому Воронцов приказал прыгать на ближайший ствол и по нему, обезьянам уподобляясь, спускаться. Мы все справились без проблем, кроме старшего лейтенанта Валуева. Пограничник на ствол прыгнул вроде бы легко, потому что без бронежилета был, но ухватиться не сумел, не хватило навыков, и свалился. Хорошо еще, что не первым прыгал. Парни внизу подхватили его, не дали скатиться со склона, ломая стволы и кусты собственными боками. А потом сверху старшему лейтенанту и автомат сбросили, поскольку пограничники все без оружия были. Значит, автомат освободился, то есть, честнее говоря, кто-то из солдат взвода Воронцова так пострадал, что не в состоянии в бой идти, вот и автомат появился, сделал я вывод.
Внизу, около вертолета, но не под ним, на случай падения корпуса, остались два пулеметчика. Два пулемета, учитывая их скорострельность, смогут целое отделение заменить и обезопасить всех, кто из вертолета выберется. А мы двинулись по склону, придерживаясь руками за стволы, чтобы не скатиться и не потерять скорость продольного движения. Воронцову сверху конечную точку видно было лучше, чем нам, и он направлял группу знаками и негромкими окриками. И мы быстро на позицию вышли. Полтораста метров от вертолета, не более. Только разобрались по местам и залегли, едва успели дыхание в норму привести, как старший лейтенант Валуев негромко и спокойно скомандовал: