– Извини, приятель, за недипломатический подход, – сказал и растер снегом лицо водителя. Тот, мыча, замотал головой, с трудом разлепляя глаза.
– Тэбэ нэ жит!
– Ну, это мы поглядим. Сейчас ты на очереди у косой. Итак, я не спрашиваю, какой водкой был отравлен журналист. Без того ясно. Я не спрашиваю, принадлежишь ли ты к банде Саида Омарова. Я спрашиваю, кто такой этот Омаров?
– Нэ знаю. Никогда нэ видэл.
– Хорошо. Ну, хоть слышал. Как осуществляется связь?
– По тэлэфону. Мэнэ звонят, говорят, кого взять и прывэзти.
– В тот самый особнячок.
– В тот самый. Я бэру и вэзу. Остальное врэмя здэсь сижу, прысматрываю.
– Ты был внутри особняка. Почему оттуда никто не выходит? Говори. Окажешь помощь следствию, глядишь, скостят. А там и вовсе под амнистию попадешь.
– Нэ парь, началнык. Мэнэ все равно убют. Кожу живьем снымут. Нэ хочу, чтоб кожу снымали. Болно. Мышцу на ноге сводит. Пэрэстэгни наручнык па-другому.
– Перед тем, как тебе кожу снимут, я тебе яица отстрелю! – Горелый вытащил пистолет и приставил к причинному месту смуглого.
– Там ест подзэмный ход. Патаму никто нэ выходыт.
– Ясно. Об этом мы не подумали. Еще вопрос. Как умер журналист?
– Мы ему водку в горло залылы. Много. Чэтырэ бутылкы. Моглы болшэ, но он ужэ пианый быль.
– Кто приказал?
– Саид-эфенди прыказал.
– Почему?
– Патаму чта тот вышел на след бызнэса.
– Какого бизнеса?
– По донорскым органам.
– У тебя есть на телефоне определитель. Мне нужен номер, с которого тебе звонят.
– Опрэдэлытел ест, но тот номэр не опрэдэлается.
– А если тебе срочно нужно?
– В головэ ест. Дай ручка, напышу номэр. Возьмьи там на козырек и дай мэнэ. Толко отстэгни на минута. А то как напышу?
– Ничего, левой накарябаешь. Вот что, уважаемый, даешь номер и я тебя надежно спрячу, пока мы твоего эфенди не возьмем.
– Ты совсэм найывный, началник. Думаэшь, что ты круче самаго Саида. Прыстэли мэнэ, пажайлуста. Обэщаешь?
– Нет, конечно. Но спрятать, спрячу!
– Ладна, дастан ручка.
Горелый отогнул козырек. Из специального отделения торчал острый хвост длинной перьевой авторучки. Он хотел, было, вытащить предмет, но смуглый, изловчившись, сам смог дотянуться. Наверно, впервые в жизни интуиция опытного сыщика дала сбой. Конечно, требовалось взять самому и записать номер под диктовку. Но подполковник, инстинктивно, только крепче сжал рукоять табельного оружия и положил указательный палец на спусковой крючок:
– Пиши.
– Сэйчас, началнык.
Смуглый повертел в левой руке пишущий предмет, быстро пробормотал под нос слова, по всей видимости, молитвы и сделал движение в сторону открытого блокнота, протянутого Горелым. Вдруг, быстро откинув голову назад и, стиснув в кулаке авторучку так, что заостренный хвост остался торчать сантиметров на десять, резко дернулся, направляя острие себе в глаз.