Есть много способов унизить женщину. И все они изначально исходят из обывательских перипетий. Обычно это были замужние женщины, продававшие себя, чтобы заплатить долги, или, скажем, школьница, похищенная хулиганами, или еврейка, выбранная нацистскими офицерами. Самым главным здесь было придерживаться неопределенности насчет конечного исхода акта. Поскольку садист находит истинное удовольствие не в том, чтобы унижать, а в том, что партнерша в конце концов унизится сама.
Именно по этой причине те, кого бомж и Кейко Катаока вовлекали в свои игры и порой унижали самым жестоким образом, были не в состоянии удовлетворить их, поскольку подобно собакам, застигнутым во время случки, эти девицы не испытывали стыда, их дырки не краснели, и сами они превращались в моральных уродов. В итоге оставалась одна лишь досада. Причем, опять же из-за этих девиц, воспоминание об удовольствии, которое они доставили друг другу в Европе и Нью-Йорке, начинало понемногу стираться. Кейко Катаока старалась как можно больше узнать о тех, кого можно было снять в клубах, а бомж потом звонил, заказывая себе девицу и уточняя, что это не для группового секса. Однако у них не было причин надеяться, что они найдут, наконец, кого-нибудь — кто удовлетворил бы их обоих. По работе бомжу приходилось встречаться со всякими женщинами — актрисами, моделями, он признавался даже, что у него было много любовниц, но ни одна девушка, работавшая в клубе, конечно же, не могла равняться с Кейко Катаокои. Тогда бомж предложил кое-что новое.
— Вы хотите сказать, что он решил попробовать девушек, не имеющих никакого отношения к клубам?
— Да, именно. К тому же я и сама об этом подумывала, — ответила Кейко Катаока.
У нее в то время было много лесбийских связей. Она даже была довольно известна в этой области и имела среди своих клиенток девушек из самых разных кругов, в том числе и зарубежных топ-моделей, которых можно было заполучить довольно легко, если были деньги или наркотики.
— Я хочу лесбиянку, из твоих, позвони своим любовницам.
Первая, кому позвонила Кейко Катаока, была одна маньячка двадцати четырех лет, невысокая; работала в салоне в Хараюку. Звали ее Кюоко, и она неистово почитала Кейко как настоящую хозяйку церемониала и лесбиянку. Встреча состоялась в одном из шикарных отелей в Акасаке, где обычно останавливался бомж. Кюоко явилась в костюме от Армани, изображая, по наущению Кейко, отчаяние девушки, которую только что продали. Мужчина смотрел на все это со скучающим видом, будто присутствовал на представлении греческой трагедии.