— Нет. Я не уйду, пока мы не поговорим о вашей работе.
Почему вы никогда не рассказывали мне, что пишете стихи?
Отойдя от нее, Итан принялся ходить взад и вперед по круглой комнате.
— Это всего лишь мазня. Забудьте о том, что видели.
— Я никогда не смогу забыть. Ваши стихи прекрасны!
Особенно стихотворение о Марианне. — От полноты чувств у Джейн перехватило дыхание, и голос зазвучал хрипло. — Вы ведь любите ее, правда?
— Она моя дочь. Я вам уже говорил, что никогда ее не брошу.
В голосе Итана звучала такая страсть, что Джейн теперь окончательно уверовала в то, что должна стать его женой, а Марианне — матерью. И если все получится, как она задумала, она научит его быть хорошим отцом.
— Знаю. Вы откровенно выразили свои чувства к ней в своем стихотворении. Вы прекрасно умеете владеть словом…
— Ну, если вам нравится подобная чепуха…
И, подойдя к столу, Итан сбросил бумаги на пол. Под изумленным взглядом Джейн они, словно крупные снежинки, попадали в корзинку для мусора, белым веером рассыпались по ковру. Вне себя от ужаса, Джейн бросилась к Итану.
— Прекратите! Вы что, с ума сошли? Вы же наверняка часами работали над этими стихами!
— А это уже не ваша забота! И не суйте нос не в свое дело!
— Нет, буду! — Вырвав из руки Итана смятый листок, Джейн бережно разгладила его. — Здесь ваши мысли, ваши чувства. Их нужно хранить как зеницу ока, аккуратно переписать, беречь от посторонних глаз.
— Вот именно! Держать подальше от таких девиц, как вы, которые вечно суют нос куда не следует. А теперь убирайтесь! — И, схватив Джейн за руку, Итан потащил ее к двери.
Однако она вырвалась и, встав перед Итаном, схватила его за руки, нечаянно коснувшись при этом грудью его груди и ощутив, как она прерывисто поднимается и опускается.
— Итан, я не уйду! И не позволю вам, черт подери, уничтожить часть себя!
Итан бросил на нее яростный взгляд. За окном сверкнула молния, на секунду осветив комнату ярким светом, и Джейн с облегчением заметила, что безумное выражение понемногу исчезает из глаз Итана, а плотно сжатые губы расслабляются.
— А вы, оказывается, умеете ругаться, мисс Мейпоул, — насмешливо проговорил он.
К своему удивлению, Джейн почувствовала, что ей впервые приятно слышать ненавистное прозвище.
— Я это сделала лишь затем, чтобы вы лучше поняли мою мысль: ваши стихи бесценны! Ваше видение мира уникально!
Резко повернувшись, Итан встал к ней спиной. Джейн напряглась, готовая в любую минуту броситься к нему и схватить за руки, не позволить больше разбрасывать листки со стихами, но он лишь взъерошил темные волосы и вновь принялся мерить шагами комнату.