Единственный намек на эмоции — горящий желанием взгляд.
Желанием ли?
Да о каком желании может идти речь? Мисс Мейхью никогда в жизни не посещали грешные мысли. Скорее всего она сейчас размышляет о человеческих добродетелях. Или составляет список его грехов. А этот блеск в глазах — просто игра света.
— Леди Эслер, позвольте объяснить, зачем мы к вам приехали, — начала Джейн.
— Прошу вас! Особенно если ваш приезд связан с потрясающей новостью, о которой я услышала прошлой ночью на балу у Херрингтонов. — Элеонора повернулась к Итану:
— Прости за прямоту, Чейз, но ты действительно прячешь у себя в доме своего внебрачного ребенка?
Итану с трудом удалось сохранить улыбку. Как он презирал людей, считавших Марианну неодушевленным предметом, о котором можно было распускать любые слухи.
— Я скажу тебе правду, если и ты будешь со мной откровенна, — ответил он. — Договорились?
— Конечно. Клянусь Богом, я ни единой душе не выдам твою тайну.
И чтобы придать своим словам больший вес, Элеонора торжественно перекрестилась.
— Так вот, слухи относительно ребенка верны, — объявил он, пристально глядя на Элеонору. — Ребенок может быть моим.
— Как это — может быть?
— Вопрос о том, кто ее родители, спорный. Но я надеюсь, ты сможешь пролить свет на это дело. А теперь твоя очередь. Итак, расскажи мне все, что ты знаешь о ней.
— О ком — о ней?
— О ребенке, естественно.
— А что я, собственно, могу о ней знать? — нахмурилась Элеонора.
— Может быть, очень многое. Начни с того, что ты тайно родила Марианну и подбросила ее мисс Мейхью.
— Я ее подбросила? Я?! Так ты считаешь, что я ее мать?
Изумленное выражение на лице Элеоноры сменилось печальным. Уголки пухлых губ понуро опустились. Она похлопала ладонью по дивану, а когда пудель вскочил на него и сел рядом, обняла его, прижала к себе, и оба они, хозяйка и собака, уставились на Итана прозрачными карими глазами.
— О, Чейз, — сказала Элеонора тихим голосом, совершенно не похожим на тот жизнерадостный тон, которым она разговаривала только что. — Как бы я хотела, чтобы это, и в самом деле было так.
— А ты можешь доказать обратное?
— К сожалению, да. — Прижавшись щекой к пушистой белой шерстке собаки, она тихонько продолжила:
— Хотя я и не должна тебе этого рассказывать. Это знал только мой дорогой Гарри, упокой. Господи, его душу.
— Не беспокойся, я никому ничего не расскажу. И Джейн тоже. Она не из тех, кто выдает чужие секреты.
Итан твердо знал, что, несмотря на все причуды, присущие старым девам, Джейн верна своему слову. Она была одной из немногих, которым он доверял.