— А может быть, она права? Может быть, не стоит пытаться стать той, кем я на самом деле не являюсь?
— Какая чепуха! Танцевальная зала — это поле сражения женщины. Там она использует свой разум и мобилизует все свои способности, чтобы завоевать сердце мужчины. А теперь пора надевать твои доспехи.
Хлопнув в ладоши, леди Розалинда приказала служанкам унести все пустые коробки и немедленно привести к ней Джанетту, а Джейн — освободиться от старого платья.
Когда убогое черное одеяние упало к ногам Джейн бесформенной кучей, леди Розалинда небрежно отшвырнула его ногой в угол и попросила Джейн снять грубое льняное белье, а чтобы она не стеснялась, отправила ее за яркую ширму, вручив батистовую рубашку. Дрожа от холода и возбуждения, Джейн разделась донага и натянула через голову рубашку.
Мягчайшая ткань окутала ее тело легким облаком.
— Миледи, можно надевать платье.
— Подожди, — смеясь, отозвалась графиня. — Сначала выйди из-за ширмы.
Покраснев от смущения, Джейн послушно вышла. У нее никогда не было горничной, и никто никогда не видел ее полуодетой. Бросив на себя взгляд в зеркало на туалетном столике, она ахнула. Коротенькая, чуть выше колен, рубашка едва прикрывала грудь. Ткань оказалась настолько тонкой, что видны были темные соски, а внизу живота, там, куда ни одна приличная девушка не осмелится взглянуть, просвечивало темное пятно. Джейн поспешно прикрыла грудь руками, добившись, однако, лишь того, что материя натянулась еще сильнее.
Деловито подвинув к Джейн табурет, леди Розалинда усадила ее спиной к зеркалу, достала стеклянную голубую баночку и кисточку и начала покрывать шею и плечи Джейн благоухающей пудрой. В этот момент в комнату вбежала Джанетта. На темноволосой голове — белый чепчик, на хорошеньком личике — умиротворенное выражение, какое, как подметила Джейн, у нее бывало всегда, когда она кормила ребенка.
— Марианна спит? — спросила Джейн.
— Спать, si, моя ангел, — ответила Джанетта, изобразив для убедительности движение руками, будто укачивает ребенка.
— Я должна проверить, все ли в порядке, — сказала Джейн, поднимаясь с табурета. — Иногда по вечерам она бывает беспокойна и раскрывается.
— Ночью за ней присмотрит няня, — напомнила леди Розалинда, силой усаживая Джейн на табурет. — Так что ты свободна до утра и можешь повеселиться на балу, а Джанетта — попрактиковаться в другом своем искусстве.
И они с Джанеттой взялись за работу. Пока графиня красила губы и щеки Джейн, Джанетта вытащила из ее тугого узла шпильки и принялась накручивать на нагретые палочки длинные прямые волосы. Получились восхитительные локоны. Уложив их в высокую прическу, Джанетта помогла графине затянуть на Джейн корсет, и скоро Джейн показалось, что она сейчас задохнется, а внутренности у нее вылезут через рот наружу. Она попыталась протестовать, но от нее лишь отмахнулись, заставили надеть нижние юбки, а потом и изящное платье, то самое, которое ей приглянулось в журнале мод. Оно оказалось восхитительно шелковистым на ощупь и потрясающе роскошным. Наконец Джанетта подала ей кружевные перчатки, а леди Розалинда в последний раз окинула дело своих рук критическим взглядом. Заметив на груди Джейн золотой медальон, она нахмурила брови, словно пыталась что-то вспомнить.